Устало опустив голову, Малфой коснулся подбородком рубашки. Он не представлял себе, что в этот момент делала Грейнджер. Однако он мог видеть то, что происходило с ними ранее, в своей голове. Как он мог упустить то время, когда его план о завоевании Безупречности, превратился в нечто другое, совершенно ему незнакомое?
Он желал, чтобы его мысли, наконец, прекратили подбирать картинки, что были связаны с Гермионой; уняли свою скорость, ведь чем быстрее они мелькали к голове, тем желаннее становилась потребность в отдыхе.
Он так давно дал себе клятву никогда не влюбляться, намертво решив, что любовь ему вовсе не нужна. После смерти Забини, его мир превратился в череду однодневных девушек, которые никак не сочетались с таким словом, как «любовь». Кто он такой, чтобы любить? Из него получилось идеальное оружие Тёмного Лорда, которое было готово на убийство, но из-за трусости не сумело бы убить кого-либо. Он стоял в реке крови, что вытекала из бездыханных тел, которые горой лежали в зале Мэнора, и не беспокоился, что испачкает подошву ею. Родители встречали его жестокостью и строгостью, не зная, в чём именно Малфой нуждался.
И только она сумела это увидеть. В его глазах. У него больше не было сил сопротивляться тому, что изменяло его. Это чувство рушило все ледяные преграды, которые он строил в себе; ломало стены и резало волю на куски, завоевывая его сердце всё больше и больше. Бесполезно было сопротивляться. Он должен был беспрекословно повиноваться судьбе, страдая внутри от последних мук. С одним лишь именем на губах.
Гермиона.
Комментарий к Глава 30. Как прекрасна жизнь в Совершенстве!
Всех с Новым Годом!)
Прощу прощения за задержку, автор тоже готовился к празднику и просто не успел написать всё(
Наслаждайтесь:3
========== Глава 31. Ночь открытий. ==========
Ей казалось, что из неё выдохнули все чувства, оставив лишь тупую боль, которая напоминала о себе с каждым ударом сердца. В ушах безумно шумела кровь, заглушая всё, что происходило вокруг. Внутри вновь разрасталась пустота. Она была, есть и будет врагом для себя. Каждый её поступок, каждое её слово доказывает этот факт снова и снова.
Чьи-то руки взяли её за предплечья и усадили на диван. Она казалась сама себе безвольной куклой, марионеткой, которую так просто обвели вокруг пальца, даже не приложив больших усилий.
Ей было интересно, что он чувствовал, когда волновал её? Или когда пытался излечить те раны, что были оставлены прежними людьми? Или же когда он убил её парочкой слов. Он причинил себе боль, когда унижал её?
Прибыв в Совершенство, Гермиона желала изменить свою жизнь. Расставить все мечты по-иному и скинуть груз, что давил на сердце. Она выдала все секреты врагу, желая избавиться от фальши. И что из этого получилось?
— Гермиона? — раздался слабый и нервный голос Бронта. Девушка вздрогнула, из-за чего все мысли её растерялись в недрах черепной коробки. Она взглянула на сопровождающего, который сидел перед ней на коленях.
— Да? — её голос был сиплым и тихим. Даже каким-то безжизненным.
— Я знаю, что он наобещал тебе, — серьёзно произнес Бронт, касаясь её ладони пальцами. Это прикосновение было противным, мерзким, но она не сумела скинуть его руку. Не в данной ситуации. — Ты зря ему поверила. Но я обещал тебе, что если он причинит тебе боль, он исчезнет из Совершенства. Больше ты его никогда не увидишь.
Гермиона опустила глаза, силясь не показывать собственную потерянность. Ведь в её голове мелькнула воспаленная и странная мысль о том, что она хотела его увидеть. Хотела прикоснуться, ощутить снова то тепло, и отдать всё, что есть, лишь бы быть рядом с ним. Даже через ту боль, что он ей доставил.
— Мне нужно идти, — как-то осторожно произнес Бронт, словно желал услышать хоть что-то от Грейнджер. Но девушка упорно молчала, опустив глаза к мысам собственных туфель.
Когда он уже был возле распахнутой настежь двери, она резко окликнула его.
— Он сказал мне переделать Безупречность, — хрипло произнесла она, не смотря на Бронта.
— Что? — удивленно переспросил он, поворачиваясь к ней лицом.
— Он сказал, что зелье нужно переделать, — повторила Гермиона, касаясь пальцами края свитера, но былой его мягкости она не ощущала. Ей казалось, что ткань наоборот колола всё тело, покрывая кожу дрожью.
— Тебе не стоит об этом беспокоиться. С зельем всё хорошо.
Бронт говорил неуверенно, но Грейнджер этого даже не заметила. Она пыталась сфокусировать взгляд на резной рамке камина, чтобы не позволить ему увидеть свои слезы. И только когда дверь за сопровождающим закрылась, она дала волю чувствам. Медленно съехав с дивана на пол, девушка прикрыла лицо ладонями и тяжело выдохнула. В её мыслях было одно неверие. Зачем, зачем тогда он предлагал ей дружбу? Зачем решился на такие опасные шаги, если сам убил Маргарет?
Она ощущала себя так, словно её тело отравили. Гермиона дрожала, пытаясь согреть себя руками, сильнее вжималась спиной в край дивана, чтобы ощутить хоть какую-то физическую боль вместо той, что затесалась в её теле.
Слёз не было, словно до этого она прорыдала несколько дней подряд. И, сидя в гнетущей и пустой тишине, Гермиона ощутила жалкое прикосновение одиночества. Это чувство дотронулось до её плеча своими костлявыми пальцами и не собиралось отпускать.
Оказавшись с собой наедине, девушка поняла, что всегда была лишней. В Золотой Троице, в своей и Уизли семьях. А теперь — и лишняя для Малфоя. Эта легкая ассиметрия не была ей заметна ранее. Но зеркало жизни дало трещину, и обнажили все своё гнилое и лживое нутро.
Она поняла, что никогда и ничем не наслаждалась. Гермиона ждала, что произойдет дальше. Она считала, что так делал каждый. Все сжигали время, занимаясь более важными делами, не останавливаясь и не замечая того, как перед глазами проносилась жизнь.
И был лишь один выход — забыть этого чёртового аристократа!
Вскочив на ноги, девушка ловко схватила древко палочки и шагнула в сторону балкона. Борясь со страхом и комом из слёз в горле, Гермиона, крепко держась за перила, перелезла на соседний. Смахнув выбившуюся из хвоста прядь волос, взглянула на закрытую дверь, что вела её к последней надежде. Глубоко вздохнув, девушка нацелила палочку на замок и уже была готова использовать традиционную «Алохомору», как вдруг передумала. Её мысли заполнила последняя фраза Малфоя, заставившая внутри девушки все перевернуться с ног на голову. Ярость и ненависть зажглись для неё новыми оттенками, все больше и больше очерняя и опаляя душу.
— Бомбарда! — выкрикнула она, не заботясь о том, что осколки стекла и щепки могли навредить ей. Порезы на щеках и ладонях не беспокоили её, когда она медленно, переступая через обломки двери, шагнула в квартиру Малфоя. В нос тут же проник ядовито-сладкий аромат его одеколона, что когда-то вскружил Грейнджер голову. Медленно переступив порог, девушка остановилась и осмотрела комнату, которая отличалась лишь цветами мебели и стен. Прикрыв глаза и выставив перед собой палочку, Гермиона сосредоточилась. Мысли прерывали тонкие солёные дорожки, что медленно стекали по щекам, а тело не слушалось из-за боли внутри.
— Акцио, Быстрая Ненависть, — прошептала девушка, закрыв глаза. Но в ответ тишина. Не открылась дверца шкафа, и даже не сдвинулся с места чемодан. Словно всё замерло.
— Акцио, Быстрая Ненависть! — громче крикнула она, взмахнув палочкой, однако эффект был тот же.
Повторив несколько раз одно и то же, Гермиона медленно осела на колени, понимая, что спасения нет. Малфой забрал с собой не только душу и сердце девушки, но и единственную надежду на нормальную жизнь. Без него. В глазах предательски пекло, словно в них бросили горсть песка. С силой сцепив зубы и сжав как можно сильнее древко палочки, девушка согнулась пополам, прижимаясь грудью к коленям. Его запах всё больше и больше проникал в лёгкие, заполняя их. Она хотела прекратить дышать, чтобы не ощущать его. Вдыхала и выдыхала через рот, чувствуя, насколько быстро язык превращается в наждак.