Но сейчас не об этом. Я знаю, как ты щепетильно относилась к Живоглоту. Гарри отговаривал меня писать тебе о нём, но я была очень сильно удивлена произошедшим и решила, что ты должна обо всём узнать.
После того как ты уехала Живоглот вёл себя очень странно. Он даже умудрился расцарапать всю спину Гарри, а затем — укусить меня за руку, когда я хотела его накормить.
Он перестал есть, пить, а по ночам и вовсе пропадал из Норы. Мы думали, что это потому, что он скучает по тебе и чувствует, что ты уехала. Но нет! В одну из таких ночей он исчез. Гарри и Рон решили поискать его, так как это было единственное напоминание о тебе. И они нашли его, в поле за Норой.
Здесь и наступает тот самый страшный момент, о котором Гарри просил не писать тебе. Им пришлось его убить. Он был неуправляемый, бросался на мальчишек, Рону едва глаз не выцарапал!
Но это не единственный момент, который меня удивил. У него практически выпала вся шерсть, а раны, которые он, скорее всего, получил в лесу или драке, покрылись какими-то кристаллическими камушками. Они были похожи на алые кристаллы. Мне кажется, это была кровь, но все это было очень странно.
Я искренне соболезную тебе, ведь Живоглот был тебе настоящим другом. Да и для нас он стал частью семьи. Поэтому Гарри похоронил его на том месте, на котором они его с Роном нашли. Если ты вернёшься, они покажут тебе дорогу.
Всего хорошего
Я очень сильно скучаю, Гермиона. И мне действительно очень жаль, что я не смогла поддержать тебя так, как тебе, наверное, хотелось бы. По-другому я не могу себе объяснить то, что ты так просто уехала. Мне тебя очень не хватает. Если появится время — пиши. Я буду ждать твое письмо с нетерпением.
С любовью,
Твоя семья».
Гермиона ощутила, как по её щекам потекли слезы, а уже затем — как губы растянулись в улыбке. В этой жуткой и вымученной улыбке. Если в тот раз, когда они с Каррен сидели в лаборатории, и только несчастная женщина улыбалась, то в этот раз прорвало Грейнджер.
Она не знала, с чего начать думать. С того, что так бросила друзей, которые считали её семьей, или с усопшего Живоглота, что, казалось, скончался в муках. В её голове роились тысячи панических мыслей и ни одна из них не находила ответа.
Отшвырнув от себя письмо, Гермиона попыталась выдохнуть сквозь зубы, чтобы успокоиться. Закрыв глаза, девушка представила себе те первые дни, когда она только прибыла в Совершенство. Но в голову лез настырный Малфой.
Казалось, что всё вокруг Грейнджер пыталось её добить. Она не знала, как выпутаться из этого чёртового кокона властного и голодного паука, который сначала норовил замучить свою жертву, а уже затем — сожрать. Девушка устала от того, что стала понимать слишком многое в этом мире. Устала быть для кого-то очередным разочарованием. Казалось, что она никто не сможет признаться, что всё в порядке.
Что будет дальше? Джинни и Гарри станут счастливыми родителями, Рон и Лавандочка, чтоб её, обретут любовь и мир в совместном проживании, а что она? Она так и останется в Совершенстве, где каждый миллиметр напоминал ей о нем? Или она сбежит из города, чтобы оказаться в сыром и дождливом Лондоне? А спасет ли её обретенная семья?
Отложив на потом раздумья обо всем хорошем, Гермиона попыталась сфокусироваться на Живоглоте. Что-то было явно не так с её книззлом. Возможно, всё дело было в том, что она уехала из страны, а он не смог её найти и потому начал вести «разгульный» образ жизни.
Смахнув со щек непроизвольные слезы, которые неприятно щекотали кожу, девушка вновь встала на дрожащие ноги, чтобы поднять письмо.
— … Вёл себя очень странно, — пробормотала она, перечитывая письмо вновь и вновь. — укусил меня за руку… По ночам и вовсе пропадал… Был неуправляемым… Выпала вся шерсть… Раны покрылись кристаллическими камушками… Пришлось убить… Что с тобой произошло, Живоглот?
Как родной и одомашненный кот настолько быстро смог превратиться из книззла-полукровки в нечто ужасное? Гермиона не могла все сбросить на рак лимфатической системы, так как кот был полностью здоров. Отсутствие аппетита — единственное, что совпадало с симптомами его болезни.
Да и что вообще значили эти странные «кристаллы» на ранах, которые заметила Джинни? Неужели кровь книззлов так сворачивалась? Вряд ли. Гермиона бы об этом точно знала.
Чтобы немного отвлечься, Гермиона поднялась на ноги и шагнула к шкафу. Оттуда она достала пергамент, чернила и перо. Писанина всегда помогала ей упорядочить мысли и прийти к нужному ответу.
Медленно переписав все странности о Живоглоте, девушка ещё раз просмотрела их, но толку от этого было меньше, чем, если бы она попыталась вызвать кота из мёртвых и напрямую спросить у него о произошедшем.
Она встала из-за стола и, достав из сумки льняной мешочек с монетами Совершенства, девушка оторвала кусочек пергамента и быстро написала на нем слово, которое фактически обрекало её на всенощные размышления, — кофе.
Холодильник громко завибрировал, оповещая хозяйку о том, что приготовление её заказа началось.
Если бы у Гермионы появились сигареты и привычка курить — она бы так и сделала. Но она понимала, что мерзкий табак её мысли не упорядочит, и нужно лишь немного потерпеть. Выпить чашку кофе и вновь подумать. Если не поможет — сделать очередной глоток кофе.
Лишь бы на время отвлечься от Малфоя. Чёрт, она ведь только забыла о нём! Почему всё крутилось вокруг него, даже если и мысли не было о чертовом слизеринце?! Пока он не появился в её новой жизни в Совершенстве, она о нем не думала. Он успел осквернить её разум с «новой» встречи и не хотел отпускать даже сейчас.
Воспоминания о Малфое тревожили её. Казалось, что свежая и кровоточащая рана в её сердце разрывалась каждый раз, когда она думала о нем. Каждая мысль заводила Грейнджер в тупик, а он уже ждал её там, словно верный рыцарь свою королеву.
Каждый раз она пыталась перевести дух, думать о чем угодно, но с каждым разом делать это было тяжелее и тяжелее. Он втянул её в мучительную и неравную битву, где он всегда побеждал, оставляя девушку с открытой настежь душой.
Холодильник притих и Гермиона, открыв дверцу, подняла с полки чашку кофе, а затем вернулась к пергаменту. Сделав глоток обжигающего, на удивление, напитка, девушка ощутила, как по её телу разлилось долгожданное и приятное тепло.
Но вот мозг отказывался фокусировать её внимание на нужной проблеме. Вместо этого перед глазами всплыло их первое нормальное общение. Те же её короткие шорты и его тёрпкий запах. Его спокойный взгляд и её нервозность. Их непростой, но осмысленный разговор.
«— Я протестировала его не на человеке, а на коте…
— На коте? Мило, не жалко было его?
— Нет, я хотела его спасти. У него был рак лимфатической системы.
— И как прошёл тест?
— Успешно, на следующий день я повела его к ветеринару и тот сообщил, что беда миновала…».
«Живоглотик…», — на глазах девушки вновь начали выступать слезы, но, как только пришло осознание, что кота больше нет в живых, в голове стрельнула мысль. Слишком примитивная и отрезвляющая.
И в этот момент Гермиона осознала — ей нужен был мистер Аддингтон.
***
Следующий день начался у Гермионы с очередной чашки бодрящего кофе на балконе в окружении нескольких помятых, а местами и порванных листков пергамента, прижатых к кафелю с помощью других пустых чашек. Глаза неистово пекли и слезились, а чернильные буквы расплывались. Звуки бескрайнего океана доносились до девушки, словно сквозь плотную пелену.
Единственное, что держало Гермиону на плаву, не считая кофе, было нетерпеливое волнение. Она понимала, что сегодня должна была расставить все точки над «і». Девушка прекрасно осознавала, что с приходом на работу откроет непостижимую тайну, которая тревожила её с того самого момента, как она получила письмо.