— На правах Наместника объявляю вас подозреваемой в неправомерном применении особых способностей и уничтожении члена вампирского сообщества, — вдруг заговорил Краус. Эрцгерцог стал совершенно серьезным, вся его небрежная нагловатая вальяжность куда-то испарилась, и теперь он смотрел на Фреду с хмурым, настороженным вниманием. — Надлежит выяснить и доказать наличие у вас особых способностей, а также то, что окончательная смерть вампира наступила не в результате злоупотребления ими. Если будет доказано, что, несмотря на то, что у вас имеются особые способности, вы применили их, защищая свою жизнь, все подозрения и обвинения будут сняты. Мы аннулируем следы нашего контакта, и вас отпустят.
Фреда во все глаза смотрела на Крауса и не верила тому, что слышала. А Эрцгерцог, тем временем, продолжил:
— Пока еще вы не обвиняемая и не пленница, пани Андерсон. Предлагаем вам что-то вроде сотрудничества, до выяснения всех обстоятельств, — тон его из официально-обвинительного стал более мягким, почти дружелюбным. — Мы предоставим вам безопасное убежище на это время. Прошу помнить, что приглашая вас на нашу территорию, я лично гарантирую вашу безопасность, — добавил Краус, — а вот за безопасность нашего сообщества я никогда бы не поручился, допуская только мысль, что подобные вам могут свободно разгуливать по улицам. Передаю вас под ответственность Регента.
Фреда от удивления и возмущения не нашлась, что сказать. Растерялась, но тут подключилось ее богатое воображение, которое весьма наглядно продемонстрировало, как она разгуливает по улицам Праги в образе Годзиллы. С громовым ревом разрушает древний город, словно песочный замок, а мультяшные вампиры, крошечные, как бледные муравьишки, пищат и разбегаются в панике, мельтеша где-то под ногами.
Внезапный истерический хохот Фреды нарушил тишину, повисшую в комнате.
…Она долго не могла успокоиться, все смеялась и смеялась, утирая слезы. Едва смех утихал, взгляд ее пробегал по каменным лицам присутствовавших, и она снова разражалась хохотом. А «вампиры» терпеливо ждали окончания очередной истерики. Приступы смеха становились все короче, оканчивались уже жалобными всхлипываниями, а вскоре стихли совсем.
Тем же вечером Фредерика вместе с Регентом покинула временное пристанище у Эрцгерцога и оказалась там, где находилась сейчас. Куда именно ее привез лимузин с непроницаемыми окнами, не имела представления, но путь был довольно долгий.
Всю дорогу они с Регентом провели в абсолютном молчании. Фреда украдкой бросала взгляды на своего неподвижно застывшего спутника, пытаясь уловить движение его грудной клетки, волнуемой дыханием. А в какой-то момент поймала себя на том, что глядя на его руку, лежащую на колене, едва не потянулась, чтобы пощупать пульс.
Из машины они вышли на безликой подземной парковке, похожей на сотни других. Лифт доставил в просторный холл с прекрасным интерьером: добротные дубовые полы, стены с охристо-желтой штукатуркой «под старину», бронзовые светильники и бра в одном стиле.
Окружавшее пространство совсем не походило на темницу, где, как она думала, ее теперь запрут. Здесь царила тишина, а воздух был просто воздухом, без малейших примесей запахов. И никаких признаков чьего-либо присутствия.
Регент попросил следовать за ним и, поднявшись по лестнице на два пролета, привел девушку в помещение, напоминавшее апартаменты в отеле: гостиная с кухонным уголком, маленькая спальня и ванная комната. Регент сразу удалился, не потрудившись объяснить пленнице ее дальнейшую судьбу, и Фреда принялась осматриваться. Вопреки ожиданию, никто и не подумал запирать ее. Она вышла из комнаты, прошлась по короткому коридору к лестнице, ведущей вниз, снова спустилась на два пролета, и оказалась в знакомом уже холле. Здесь должна быть дверь, через которую они заходили, но ее не оказалось. Зато имелись три арочных проема, расположенных по периметру.
Блуждая из одной арки в другую, девушка попадала в тихие, пустые коридоры разной длины и конфигурации, но каждый раз неизменно оказывалась все в том же холле.
Набродившись по всем этим безмолвным, необитаемым «лабиринтам», ведущим в одно и то же помещение, окончательно сбитая с толку, Фреда, наконец, сдалась и отправилась в отведенные ей комнаты.
«Новая реальность» оказалась весьма кусачей. Пытаясь представить, что поможет принять обстоятельства, обрушившиеся на нее, девушка заперла дверь на щеколду, повалилась на кровать, прямо поверх покрывала, и закрыла усталые глаза.