— Хорошо. — Я постукиваю пальцами по открытой странице передо мной. — Итак, у нас есть три отборочных турнира. Пайн-Ривер — первый, затем Блэквуд-Крик и потом здесь, в Калгари. Это в некотором роде мило. В вашем туре всегда была остановка здесь?
— Ага.
— Нет покоя грешникам [16], да? Они идут подряд.
Он вздыхает и наконец на мгновение задерживает на мне взгляд.
— Всемирная федерация родео на быках, или ВФР, настолько конкурентоспособна, насколько это возможно. Если бы я уверенно не находился впереди и гонялся за очками, я бы, вероятно, сделал еще два заезда перед Вегасом. Обычно мы ездим туда каждые выходные.
— Точно. Мировой финал в Вегасе. — Я смотрю на дату в календаре. В этот день я освобожусь от этого задания и от этого ворчливого ковбоя.
— Чемпионат, а не финал. Ты вообще что-нибудь знаешь об этом виде спорта?
Я рисую звезду на этом квадрате календаря и тоскливо вздыхаю, прежде чем снова поднять голову, чтобы посмотреть на Ретта, сидящего напротив меня и занимающего почти все место на диване. Длинная рука перекинута через спинку, а ноги широко раздвинуты.
Мэнспрединг [17].
— Нет. Только то, что я нашла в Интернете. Но уверена, ты бы с удовольствием мне все об этом рассказал.
Он смотрит на меня так, словно пытается понять, как его жизнь превратилась в это, а затем спрашивает:
— Почему тебе нужно было идти на юридический факультет, чтобы стать агентом?
— Не нужно. Ну, не совсем. Но это большая работа по контракту, так что это определенно помогает.
— Ха, — это все, что он говорит, крутя серебряное кольцо на пальце. — Много занятий. Тебе, должно быть, это нравится.
Я одариваю его ровной улыбкой. Не уверена, что зашла бы так далеко, но я не собираюсь говорить об этом клиенту.
— Да. Ты можешь мне объяснить подсчет очков? Чтобы я понимала, что я буду смотреть в следующие выходные?
Он подозрительно смотрит на меня, а потом начинает:
— Итак, у нас есть двое судей. Каждый судья выставляет наезднику оценку от одного до двадцати пяти, быку тоже от одного до двадцати пяти. Сложи их и получишь общий балл из ста.
— И по чему они судят? — Я надеюсь, что, если я смогу заставить его говорить о чем-то, что ему нравится, он немного оттает.
— Важны несколько вещей. Их ловкость, скорость, поворачиваются ли они. Если тебе достается бык, который бежит по арене по прямой линии, ты не получишь хороших очков за стиль. Но стоит вытащишь того, кто захочет тебя убить, и он закружится по кругу, пытаясь сбросить тебя, — вот это здорово. — Ретт удивительно оживлен, когда рассказывает о спорте. Его возбуждение почти заразительно.
— Тогда наезднику приходится беспокоиться о своем положении. Своем равновесии. О контроле. — Он показывает мне, как это выглядит, перемещая руки в нужное положение. — О том, как он удерживает быка. Если ты сможешь подстегнуть его, он будет сопротивляться сильнее, и за это начислят дополнительные очки. И, конечно, ты должен продержаться целых восемь секунд.
— А если ты этого не сделаешь?
Он прищелкивает языком и наклоняет голову.
— Тогда никаких очков.
Я выдыхаю и постукиваю ручкой по столу.
— Сделай или умри, да? Я не могу дождаться, когда увижу это вживую.
Теперь он оглядывает меня с ног до головы, как будто не может до конца понять.
— Да. — Его язык прижимается к щеке. — Это действительно будет что-то.
Я не знаю, что, черт возьми, должно означать подобное высказывание, поэтому просто продолжаю:
— Я закажу нам авиабилеты и отели на эти даты. Мы должны прилететь на день раньше и улететь на день позже?
— Отдельные комнаты.
Я закатываю глаза.
Прощай, весь этот позитивный сдвиг. Этот парень действительно нервирует. Он заставляет весь мой профессионализм исчезнуть.
— Да ладно.
— Просто пытаюсь обозначить границы, принцесса. — Он издевается надо мной, но я не поддаюсь. Даже несмотря на то, что до глубины души желаю, чтобы Кип перестал называть меня так — особенно в присутствии других людей. — Твой отец сделал вид, что ты собираешься посадить меня на поводок.
— Только если ты увлекаешься подобными вещами. — Слова вылетают прежде, чем я осознаю, что говорю. Я вскидываю голову, чтобы оценить его реакцию. Я так привыкла к едким комментариям моего отца вместе со всеми остальными в офисе, что мне комфортно играть эту роль, даже с таким скучным человеком, как Ретт Итон.
Он смотрит на меня с самым невозмутимым выражением лица, когда задняя дверь снова открывается. Наш разговор прерван.
17
Мэнспрединг — привычка мужчин сидеть с широко раздвинутыми ногами, занимая больше одного места.