— Итак, вопрос в том, дети, как это исправить. У меня спонсорство «Дэйри Кинг» висит на волоске. Я имею в виду, гребаный профессиональный наездник на быках только что разрушил всю свою основу. Фермеры? Производители молочной продукции? Кажется, что это не должно иметь значения, но люди будут говорить. Они собираются поместить его под микроскоп, и я не думаю, что им понравится то, что они увидят. Это повлияет на итоговую прибыль идиота сильнее, чем вы думаете. А его прибыль — моя прибыль, потому что этот псих приносит нам всем кучу денег.
— Как вообще появилась первая запись? — спрашиваю я, заставляя свой мозг вернуться к текущей задаче.
— Местная станция оставила свою камеру включенной. — Отец проводит рукой по чисто выбритому подбородку. — Поймала всю эту хрень, а затем сделала субтитры и показала в вечерних новостях.
— Ладно, значит, ему нужно извиниться, — бросает Джефф.
Отец закатывает глаза, слыша об этом универсальном решении.
— Ему нужно сделать гораздо больше, чем просто извиниться. Я имею в виду, ему нужен железобетонный план на оставшуюся часть сезона. У него есть пара месяцев до чемпионата мира в Вегасе. До этого нам необходимо отполировать нимб ковбойской шляпы. Или другие спонсоры тоже помрут как мухи.
Я постукиваю ручкой по губам, лихорадочно соображая, что мы могли бы сделать, чтобы спасти ситуацию. Конечно, у меня почти нет опыта, поэтому я придерживаюсь наводящих вопросов.
— Значит, его нужно представить как очаровательного деревенского парня по соседству?
Отец заходится громким смехом, опираясь руками на стол напротив нас. Когда он наклоняется, Джефф вздрагивает, и я закатываю глаза. Слабак.
— Именно в этом и заключается проблема. Ретт Итон не очаровательный деревенский парень по соседству. Он самоуверенный ковбой, который развлекается слишком сильно, и толпы женщин набрасываются на него каждые выходные. И он не злится из-за этого. Раньше это не было проблемой, но теперь они разберут все, что смогут. Как гребаные стервятники.
Я приподнимаю бровь и откидываюсь назад. Ретт взрослый человек, и, конечно, если объяснить ему, что поставлено на карту, он сможет держать себя в руках. В конце концов, он платит компании, чтобы она управляла этим делом за него.
— То есть он не может вести себя наилучшим образом в течение пары месяцев?
Отец опускает голову с глубоким смешком.
— Саммер, вариант с хорошим поведением для этого человека не подойдет.
— Ты ведешь себя так, как будто он какой-то дикий зверь, Кип. — Я на собственном горьком опыте научилась не называть его папой на работе. Он все еще мой босс, даже если мы вместе едем домой в конце каждого дня. — Что ему нужно? Няня?
В комнате на несколько секунд воцаряется тишина, пока отец смотрит на столешницу, зажатую между его ладонями. В конце концов его пальцы касаются ее поверхности — он делает так, когда глубоко задумывается. Привычка, которую я переняла у него за эти годы. Он поднимает почти черные глаза, и волчья ухмылка искажает его лицо.
— Да, Саммер. Это именно то, что ему нужно. И я знаю идеального человека для этой работы.
Судя по тому, как он на меня смотрит, новая няня Ретта Итона — это я.
2
Ретт
Кип: Возьми свой телефон, ты, смазливый ублюдок.
Ретт: Ты думаешь, я смазливый?
Кип: Я думаю, тот факт, что ты выбрал эту конкретную деталь из моего сообщения, означает, что ты идиот.
Ретт: Но смазливый?
Кип: Ответь. На. Чертов. Телефон.
Кип: Или будь здесь в два часа дня, чтобы я мог удивить тебя лично.
Самолет приземляется в аэропорту Калгари, и я с облегчением возвращаюсь домой.
Особенно после того дерьма, которое произошло в последние пару дней.
Парень, которого я ударил, не выдвинет обвинений, но я не знаю, сколько денег мой агент Кип предложил ему, чтобы все уладить. Это не имеет значения. Если кто-то и может сделать так, чтобы все это кончилось, так это Кип.
Он пытался дозвониться мне, и это говорит о том, что он сходит с ума, потому что мы обычно общаемся по переписке. Вот почему, включив телефон раньше положенного, я не удивляюсь, когда вижу, как его имя высвечивается на экране.
Снова.
Я не отвечаю, потому что не в настроении слушать, как он кричит на меня. Я хочу спрятаться. Хочу тишины. Пение птиц. Горячий душ. Немного обезболивающего. И свидание с моей рукой, чтобы снять некоторое напряжение.