Жрец вздохнул и принялся совершенно спокойным, доброжелательным тоном рассказывать о своих стражах и дороге, о храме, о служении и законах. О крепости сирина, где Элиис предстоит провести всю жизнь. Девочка слушала и иногда перебивала араави. В «божественности» есть своя прелесть. Можно говорить что угодно и не бояться отповеди! В нижнем селении, куда однажды Юго взял приятельницу в большой торговый день, жрецов, охотящихся за сиренами, считали дурными людьми. Друг тоже полагал, что в них таится зло. И он знал много слов, красочно описывающих это зло. Дорога оказалась долгой, так что Элиис припомнила их все. Ее душе было больно и мучительно здесь, в клетке. Телу доставалось не меньше… За занавесками к полудню сделалось невыносимо душно и жарко, маленькая фляга опустела в несколько глотков, и теперь мучительно хотелось пить. Ноги затекли, неубранные с утра волосы сбились в комок.
А насмешник араави шел рядом с носилками и рассказывал о том, как хорош день, если раздвинуть шторки. И еще добавлял, что у него есть фляга с холодной, свежей водой. Пил, звучно глотая. Умывался и брызгал на занавеску. Предлагал всего лишь дать честное слово не пытаться сбежать теперь, на пути к морю. Клялся именем Сиирэл, что сразу поверит и позволит идти рядом, пешком. Ведь нехорошо и нечестно заставлять людей тащить тяжеленные носилки по горной дороге. Даже он, акула сушеная, людоед и детоубийца, к своим стражам куда добрее…
Послеполуденная густая жара мутила сознание и путала мысли. Элиис казалось, день никогда не закончится. Удушающе знойный, гнусный и мерзкий, он был наполнен монотонным покачиванием носилок, толкающих тело то вправо, то влево. К горлу подкатывал комок голодной тошноты, обдающей рот желчью…
Когда носилки замерли, Элиис этого не заметила. Она пришла в себя, уже сидя на богатой цветной циновке, под расшитым пологом, создающим тень. Ненавистный жрец поддерживал под спину, бережно протирал лицо и шею влажной прохладной тканью и, похоже, всерьез переживал.
— Элиис, не надо так отчаянно отрицать свою судьбу, — тихо и вкрадчиво попросил араави. — Я отнюдь не так ужасен и зол, как можно прочесть в твоем взгляде. Пойми: принадлежность храму — для тебя единственная защита.
— От чего и от кого? — Голос предательски дрогнул, выдавая слабость.
— Да хотя бы от газура и его вауров, — отозвался жрец. — Я доставлю тебя на остров Гоотро, в крепость. Там красиво и просторно. Я всего лишь предложу тебе именем Сиирэл и волей храма исполнить древнее предназначение сиринов: участвовать в спасении нашего Древа и всех его жителей от очередной Волны. Это долг, но ведь и честь тоже. Я служу Древу и жизни… Газур иной, он сделает тебя оружием и вынудит причинять смерть и разрушение.
— Я откажусь, — уперлась Элиис.
— Тебе девять лет. В твоем возрасте рано узнавать правила жизни взрослого мира. Это больно. Но ты сирин. Придется быстро взрослеть под моей опекой или при ином наставнике. — Улыбка араави оказалась бледной и лишенной радости. — Думаешь, моя сирена хочет мне служить? Однако два дня назад она по моему приказу обольстила голосом посланника ваура. Убедила его, что в ничтожной долине не стоит искать обладателей божьей капли. Выведала, что свиток зуру этого острова отослал содержатель ориима, подробно описав все приметы и даже приложив рисунок твоего лица, заказанный в сезон дождей у даровитого переписчика рудникового ура. Знаешь, почему моя сирена так старалась?
— Ты строго приказал ей именем богини, — предположила Элиис после короткого раздумья.
— Лоота, сядь сюда, — подозвал сирену жрец.
Смуглая невысокая женщина покорно устроилась на краю циновки, низко и старательно поклонившись хозяину. Опустила голову, глядя в землю. Довольно молодая, может быть, чуть старше тридцати, красивая, сильная — и вся какая-то сломленная, погасшая. Руки едва приметно вздрагивают. Пальцы жадно щупают циновку. Голова то и дело дергается, когда сирена сглатывает. А потом язык облизывают сухие потрескавшиеся губы.
— Ты не даешь ей пить днем? — ужаснулась Элиис. — Так же, как и мне?
— Ей не вода нужна, — грустно отозвался жрец. — Даже храм опасается силы голоса сирен. Тех, кто не служит осознанно, приучают к соку цветка ош. Я полагаю, это способ решить сложный вопрос подчинения мерзким и неверным хозяевам. Но кто я такой, чтобы указывать самому владыке кораллового посоха Роолу…