— Выбирай, Мортленд! Разрешаю тебе защищаться в честном поединке. Но имей в виду: я все равно тебя убью. Но если ты скажешь хоть одно слово о той, кого ты смел шантажировать, я велю Джеку держать тебя до тех пор, пока я не изобью тебя до смерти.
Мортленд злобно сверкнул глазами.
— Выньте кляп! — приказал Тристан, сжимая кулаки.
— Похотливая сучка! — завизжал лейтенант и тут же получил тяжелый удар в челюсть. Брызнула кровь, при виде которой Тристан буквально озверел. Он сломал Мортленду нос, поставил синяки под оба глаза и под конец ударил в солнечное сплетение, потом в пах. Когда вопли Мортленда смолкли и тот потерял сознание, Тристан брезгливо велел отправить его в доки, к армейским вербовщикам.
Герцогиня встретила сына в холле.
— Где она? — спросил Тристан.
— Спит в моей постели.
— Когда проснется, попроси ее прийти в мой кабинет.
— Почему ты не спросил, как она себя чувствует?
— Я слишком устал. Поговорим об этом позже.
— Ты считаешь ее, виноватой?
Мимо прошла горничная, и Тристан тихо процедил сквозь зубы:
— Давай поговорим в моем кабинете.
Герцогиня молча пошла вместе с ним в кабинет, и ему было понятно, что мать сердится.
Когда он закрыл дверь, она повернулась к нему:
— Я знаю, как ты умеешь обижаться, но на этот раз ты зашел слишком далеко.
— Она лгала мне! — возмущенно сказал Тристан. Его ноздри раздувались от гнева. — Она подставила всех нас под угрозу серьезного скандала!
— Но ведь не она прислала шантажирующее письмо, а тот злодей. Не могу поверить, что ты во всем винишь беззащитную женщину. Разве этому я тебя учила?
— Она с самого начала, как только Мортленд появился в опере, знала, что он представляет серьезную угрозу, но ничего не сказала. Ты ее защищаешь, но не знаешь всех обстоятельств.
— Я знаю, что тот мужчина обидел ее. Вчера я несколько часов держала ее в объятиях, пытаясь утешить, но она все твердила, что недостойна внимания и участия. И я знаю, что он соблазнил ее. Сколько лет ей было тогда?
— Восемнадцать, — буркнул Тристан.
— Она была совсем ребенком. Моложе, чем твоя сестра сейчас.
— Но теперь она взрослая женщина и обманула меня, причем несколько раз!
— Ты не спрашивал себя, почему она это сделала? Ты знаешь, что бы с ней сделало общество? Ее бы раздавили, потому что у нее нет родных и некому ее защитить. И не важно, что ее совратил негодяй, что она была молоденькой и наивной. Так что у нее не оставалось выбора, кроме как держать все в строгом секрете.
— Если бы она мне все рассказала, я бы понял.
— Ты когда-нибудь совершал поступки, за которые тебе было стыдно?
— Все мы совершали такие поступки.
— Тогда расскажи мне хотя бы об одном.
— Все, мама, хватит.
— Вот видишь, это не так-то легко. А ведь я не кто-нибудь, а твоя родная мать, и ты уверен в моей любви и всепрощении. Послушай, твой гнев сломает ее, уничтожит. Но я не позволю тебе это сделать.
— О чем ты говоришь, мама?
— Всю ночь я уговаривала ее хотя бы поплакать, что так естественно в подобной ситуации, — Голос герцогини задрожал. — Но она не проронила ни слезинки. Я такого не видела никогда. Судя по всему, ей пришлось несладко и она разучилась даже плакать. Ближе к рассвету я сказала ей, что это не ее вина, и только тогда она горько разрыдалась… В конце концов мне удалось уложить ее в постель, и я оставила ее на попечение горничной. Я ушла, однако никак не могла перестать думать о ней. У нее ведь нет родных, она считает, что недостойна иметь мужа и детей. Ее близкая подруга — сестра злодея, который сломал ей жизнь. Возможно, она думает, что ей незачем жить на этом свете… Я вернулась в спальню и нашла ей спящей. Она прижимала ко рту носовой платок. Твой платок.
Черт побери! Тесса долгие годы молча страдала. Она не могла никому ничего рассказать, потому что ей было страшно и стыдно. Тристан поклялся защищать ее, но когда в этом появилась реальная необходимость, набросился на нее с обвинениями. В тот день, когда он сделал ей предложение, она сказала, что не хочет навлекать позор на него и его семью. Она пыталась защитить его.
— Сын, я восхищаюсь ее стойкостью, но всему есть предел. Я могу твердить ей до посинения о ее невиновности, но ей нужно услышать это от тебя.
В порыве раскаяния Тристан крепко обнял мать и сказал:
— Попроси ее прийти ко мне, когда она проснется. Спасибо, что позаботилась о ней.
— Матери для этого и существуют.
Когда Тесса вошла в его кабинет, Тристан сразу заметил темные круги под покрасневшими от слез глазами. Она выглядела совершенно измученной и обессиленной.