Это я все в том сне вижу, и рассуждаю тоже в нем. Или сон мой тоже галлюцинация?
Еще снится огромный завод, где я половину жизни проработала сначала архивариусом, а потом начальником отдела делопроизводства.
Вот мы отмечаем мое назначение на должность – весело было. Зря говорят, что женский пол завистлив – в моем отделе хоть и работали одни женщины, а жили мы дружно, считай, душа в душу. За несколько десятилетий как родные стали.
Картинки сменяют одна другую. Вижу, как празднуем какой-то новый год в отделе. Столы накрыли, елочку нарядили…
Вот восьмое марта, цветы, подарки от мужчин… Вот меня провожают на пенсию. А вот я умираю…
Таю в какой-то серой дымке, а вместо меня появляется девушка. Совсем юная, в нежном розовом платье. Золотоволосая, тоненькая, как тростиночка, с ещё не оформившейся фигуркой и угловатыми движениями. Я не вижу ее лица - там размытое пятно - но я знаю, что она очень хорошенькая.
Она машет мне рукой и тонкий, почти детский голос произносит:
- Живи, Леночка… Тебе нужнее…
Выныриваю из кошмара вся в поту. Долго лежу, приходя в себя. Слушаю бешеный стук сердца и рыдаю – теперь я уверена, что там, в своем мире я умерла. И девочка эта тоже – отдала мне свое тело, а сама почему-то ушла.
Я поднимаю руку, затем вторую. Подношу их к глазам и долго рассматриваю.
Они тонкие, как веточки, все в желто-зеленых пятнах застарелых синяков. Пальцы и запястья изящные, словно у принцессы – у меня, у Леночки, никогда таких не было. Я всегда была кровь с молоком.
Закрываю глаза и шепчу сквозь слезы:
- Спасибо тебе, девочка. Я обязательно выживу, обещаю…
Глава 10
С того дня, как Али объявил, что меня начнут готовить на продажу, все меняется.
На следующее утро лекарь вместо привычного жгучего отвара приносит густой, похожий на кисель напиток.
- Пей все до капли, - велит хмуро, когда я недоверчиво принюхиваюсь и разглядываю темно-вишневую тягучую массу.
Видя, что я не спешу выполнять, рявкает:
- Пей живо! Или хочешь плетей отведать?
- Скажите хоть, что это? – я все не решаюсь попробовать, помня об отвратительном вкусе предыдущего пойла.
- Тебе не все равно, рабыня?
- Даже у рабынь есть чувства, - произношу, делая крошечный глоток. К счастью, напиток оказывается приятным на вкус – с легкой кислинкой и отчетливым привкусом меда.
– Одевайся и выходи на улицу – господин Али распорядился с сегодняшнего дня выводить тебя на прогулки, - велит старик, выходя из комнаты.
Я сажусь на кровати. Спускаю ноги на каменный пол и растерянно оглядываюсь – во что одеваться? Кроме сорочки, что сейчас на мне, нет никакой другой одежды.
Ответ приходит в лице фигуристой черноволосой красавицы в белоснежной тунике до колен.
В руках девицы серая, вся в пятнах тряпка. Она бросает ее мне в лицо и цедит сквозь зубы:
- Одевайся и выходи.
Кое-как, все еще чувствуя страшную слабость, я стаскиваю с себя сорочку и принимаюсь натягивать принесенное платье. Долго разбираюсь в системе завязочек коротких панталон, идущих в комплекте к наряду. Руки дрожат, отвыкнув делать хоть какие-то движения.
Потом с трудом натягиваю само платье, оказавшееся просто мешком с дырками для головы и рук. Что-то подобное я видела в фильмах про Древний Египет. Там тоже были рабыни, и одежда у них была похожей – застиранные, бесформенные хламиды.
Все время, пока я вожусь с одеждой, девица не сводит с меня глаз. Стоит, не помогая, только брезгливо кривит губы.
- Почему ты так смотришь на меня? – не выдерживаю я. – Я тебя чем-то обидела?
- Чем ты можешь меня обидеть, жалкая рабыня? Если оделась, тогда обувайся и иди – господин Лазарис ждет тебя, – шипит девица.
Кидает мне под ноги какие-то тапки, потертые и ужасно грязные на вид, словно их по очереди носило несколько поколений.
Наверное, так и есть - кто будет озадачиваться новой обувью для очередной рабыни? С одной сняли, отдали следующей, да и после нее кто-то будет носить…
- А ты, значит, не рабыня? – я окидываю взглядом девушку, которая почему-то не уходит. Так и стоит, кривя губы и внимательно меня разглядывая.
Да, одета она не в такую дерюгу, что выдали мне. На ногах изящные сандалии с цветными ремешками. На левой руке тонкий серебристый браслет.
- Сама не видишь, бестолочь, кто перед тобой? - девушка задирает нос и поправляет гладкие темные волосы, красиво лежащие по плечам. Интересно, а какие у меня волосы?