Какое-то время тварь трепыхалась, пока совсем не сдалась и не дала пронзить ей голову до конца. Окровавленный и израненный я смог подняться на ноги с мёртвой туши. Рядом лежала Василиса. Меч оставил глубокую рану в её груди и шеи. Я опрокинулся на колени и пытался хоть чем-то помочь моей девочке, но бледное тело не отзывалась, а выпученные большие красивые серые глаза не перевели на меня взгляд даже, когда я молил её. Я залился слезами больше чем кровью, не поверив, что разом потерял всех.
— Ты знаешь, что надо делать, что надо сказать.
— Но как? Ты же умерла?
— И ты умрёшь, если не скажешь.
— Вернись, пожалуйста! Василиса! Вернись вместе с мамой!
— Мы уже не сможем вернуться. Только ты можешь. Скажи. Скажи нужные слова, папа. Можешь повторить за мной:
Чёрный огонь возвратит меня снова,
Врагам не достанется моё мёртвое тело.
Я удостоюсь Инфернала покрова,
Но взамен отдам душу всецело.
Глава 5
— Людвик! Что за херня с ним происходит?
— Если глаза почернели, значит он прочитал Первый стих.
— Какой к чёрту Первый стих? Он только что не дышал, сердце встало, живот распорот, аж кишки наружу торчат.
— Я лишь знаю, что он прочитал Первый стих. Сделка заключена.
— Сука, толку от тебя блядь, как от козла молока. Со своими пидорскими загадками.
— Шнырь, отвали от Людвика. Он всегда так разговаривает.
— Да знаю-знаю. Просто… Он дышит?!
Я слышал разговор своих товарищей, но долго не мог открыть глаза. Точнее они были уже открытыми, но кроме густой чёрной тьмы я ничего не видел. Постепенно чернота отступала к краям глаз и моё поле зрения расширялось, пока не вернулось к привычному. Я лежал в кузове УРАЛа, тело немного потряхивало на кочках и выбоинах, но боли не было. Странно. Пару минут назад я был готов волком выть и лить слёзы от неописуемой боли в животе, а сейчас ничего. Нет ни пронизывающей боли, ни тянущей, ни ломоты, ни усталости. Шнырь и Стерва сидели по левую руку от меня и таращились широко открытыми глазами, словно секунду назад увидели призрака. Хотя какой нахрен призрак. Скорее Палача.
Справа на меня глядела чёрная пара глаз Людвика, как обычно, не моргающая ни разу, от чего становится жутко, если всматриваться достаточно долго.
— Эй, Прут, ты как? — Тихо спросила Стерва.
В горле пересохло настолько, что говорить я не мог, пока пару раз не сглотнул. Я приподнялся на руках и увидел, что моя рана на животе полностью затянулась, даже шрама или рубца не осталось, только кровавые размазанные следы на коже и одежде. На полу валялось тонна окровавленных тряпок и бинтов.
— Говорить можешь? Как себя чувствуешь? — Спросил Шнырь.
— Я видел, как умерла моя жена и дочь. Их загубил пернатый, а я ничего не смог сделать.
— Прут, ты это рассказывал нам, помнишь? Как только прибыл к нам в отряд. Это случилось в первый день вторжения.
— Дочь попросила прочитать меня стих. Долго уговаривала.
— Я не знаю, что ты там видел в бреду, пока тебя пытались вытащить, но твои глаза почернели, а затем затянулись абсолютно все раны на теле, даже старые. — С удивлением сказала Стерва. — Людвик что-то знает, но его ебучая привычка разговаривать, как фильмах… В общем, мы нихера не понимаем.
— Он прочитал Первый стих. Сделка проведена. Его вернули к жизни. Теперь он должник. — Сухо ответил Людвик.
— И? Один хер ничего не пояснил! Какая сделка? Что он должен?! Перешёл на ор Шнырь.
— Он продал душу, очевидно. Предмет долга не известен. Когда придёт время, его попросят отплатить.
— Кто попросит?
Людвик ничего не ответил, лишь фыркнул и небольшое пыльное облако выкатилось из его уст.
— Силы Ада вернули меня к жизни. Но когда-нибудь он и потребуют вернуть долг. Что именно они захотят, не известно.
— За каким хером ты согласился на эту тягомотину? — Спросил Хмурый.
— Дочь попросила. Если бы это не было так важно, то она сделала бы этого.
— Прут, твоя дочь мертва. Она не могла попросить! — Пыталась вразумить меня Стерва.
— Но как-то смогла. Я уверен, что это была она.
— Твоё дело. Теперь ты должен… Да хуй пойми кому ты должен свою душу. Тебе жить с этим. — Обиженно заявила Стерва.
Я чувствовал, что остальные из отряда не одобрили мой поступок словно я поставил на кон чужую душу, а не собственную. Единственные, кто не осуждал меня — это Людвик и Муся. Первый просто и без эмоций реагировал абсолютно на всё и всегда, а вторая питала ко мне какую-то симпатию по неизвестным никому причинам. Вот и сейчас она гордо восседала на краю кузова и громко гаркнула, когда я обратил свой взор на неё.
— И тебе привет. — Подумал я про себя.
— Всё. Приехали. — Раздался голос по рации. — Движок накрылся. Прикипели.
— Сколько осталось до ТЦ? Есть местный кто? — Спросил Шнырь у присутствующих в салоне.
— Я не из этих краёв, но бывал в этом районе пару раз, когда посещал одну шкуру. Надеюсь её пернатые уже пожгли, шалава редкостная…
— Хмурый, давай ближе к делу.
— Да-да-да. Короче, мы встали около станции метро, до ТЦ топать по прямой меньше двух километров, но это прямо через город. Если в обход, то по больше будет.
— Двадцать человек без объёмных грузов смогут пройти незаметно, я думаю. — Размышлял в слух Шнырь. — Встать можешь?
— Да, вроде.
Я стал медленно подниматься, опасаясь, что вот-вот рухну от бессилия, но этого не произошло. Немного затекли ноги и подмёрз голый живот. Сука. Броника-то нет, видимо, сняли свои, когда спасали.
— Вот, твоё шмотьё. Ствол тоже. — Сказала Стерва, протягивая сумку и рюкзак.
Я прибарахлился тем из того, что осталось в кузове. Кто-то из мужиков помог найти мне новый броник и шлем. Даже маломальскую разгрузку удалось отыскать. Людвик заботливо всё усилил письменами, а потом вручил пять снаряжённых магазинов для калаша, две гранаты, мой ТТ и нож.
— Уже думал себе забрать? — Сказал я, шутя.
— Я пожинаю только с мертвецов. — Серьёзно ответил Людвик, не поняв моей шутки.
Странное дело происходит. Раньше демонические письмена казались мне случайным набором букв и знаков. Я глазами видел всё также, но вот разум давал понять, что я знаю их значения. Перевод дословный, но суть я уловил. На бронике и шлеме красовалась надпись со значением — «Защита. Взрыв», а на магазинах и калаше «Убить. Инфернус. Прожечь». Видимо Людвик заметил, что я долго пялюсь на письмена.
— Узрел суть?
— Дословно, но в целом понимаю…
— Первый стих даёт понять многое, но далеко не всё.
— А сколько стихов всего?
— Сложно сказать. Для таких, как ты минимум два. Для демонов больше. Для дьяволов ещё больше.
— Вот оно как…
— Не вникай. Тебе ни к чему. Пока ни к чему.
Людвик действительно заёбывал своими загадками, когда говорил, но такова его природа. Против этого не попрёшь.
— Рота, спешиваемся! — Прозвучала команда Ротного.
Мы выгрузились близи лесополосы, прилегающей к транспортной развязке. Уже наступали сумерки и сотне метров по левую руку от нас еле виднелось название станции метро «Санитарная», про которую говорил Хмурый. Дальше лесом не получится пройти, ТЦ в противоположной стороне, придётся пройти часть пути городом, остановившись на ночлег в каком-нибудь укреплённом месте.
До наступления холодной ночи мы передвигались вплотную к зданиям небольшими группами, держась на расстоянии от каждой где-то семь или восемь метров. Столбы света никто не отменял. Если застанут врасплох, то даже пятиметровый столб завернёт в шкварчащую могилу сразу несколько групп. Из демонов выжили только Людвик, Тахон, Мизери и Сантьяго.