— Хорошо. - Гермиона была смущена тем, как дрожал ее голос. — Просто давайте покончим с этим.
— Прошу прощения? — Люциус снова оторвался от бумаг.
— Вы можете поцеловать меня.
Мужчина закрыл папку и медленно положил ее в портфель, который поставил у ног.
— Вы понимаете, что никакой финансовой компенсации не будет?
— Да.
Люциус повернулся так, что они оказались нос к носу.
— Могу я спросить, что вызвало это внезапное проявление доброты? — Его теплое дыхание коснулось лица девушки.
— Нет, — отрезала Гермиона. — Просто покончим с этим.
Люциус долго-долго смотрел на нее, прежде чем его серые глаза скользнули по губам девушки, и он опустил голову, его рука поднялась, чтобы погладить ее щеку.
Глаза Гермионы норовили закрыться, пока она ждала поцелуя. Все, что ей нужно сделать, это вытерпеть несколько мгновений, успокаивала девушка себя. Потом она сможет уйти и притвориться, что ничего не было. Затем его губы коснулись ее губ, и ее охватило ужасное осознание. Поцелуй с Люциусом Малфоем был всем. Это был удар волны на пустынном пляже. Это была ракета, запускаемая в пустыне, и грибовидные облака, расцветающие над Тихим океаном. Двери метро закрывались в самый неподходящий момент. Это были пробки от бутылок шампанского, взрывы фейерверков и рушащиеся здания. Он целовался с тем же дотошным вниманием к деталям, с каким в начале года проводил финансовый аудит, но Гермиона находила этот процесс бесконечно удовлетворительным. Поцелуй был болезненно кратким и тревожно подробным.
Весь опыт закончился менее чем за минуту. Это было так мимолетно, что почти не произошло вообще, но весь мир Гермионы был неопровержимо раскачан вокруг своей оси.
— Спасибо, Мисс Грейнджер. Ваша помощь очень ценится. — Он наклонился, чтобы поднять свой портфель, прежде чем заколебался на долю секунды. — Это была большая…поучительная интерлюдия. — Затем он повернулся на каблуках и исчез в коридоре по направлению к лифтам.
Гермиона могла только смотреть ему вслед, ее пальцы прижимались к губам там, где только что был рот Люциуса. Это произошло не просто так. Этого не могло случиться. Что бы это ни было, ей явно показалось. Девушка собрала свои вещи и побежала по коридору так быстро, как только могли нести ее ноги. Она поклялась никогда больше не вспоминать об этом инциденте.
К утру понедельника он был почти полностью забыт. Гермиона упаковала плащ Люциуса и отправила его обратно через крайне недовольную почтовую сову. Она встретила своих друзей в субботу вечером и извинилась за то, что пропустила предрождественскую вечеринку. Девушка воздерживалась от работы и с головой уходила в общение. Она совершенно не думала о Люциусе Малфое, его холодных глазах и удивительно теплых губах.
Гермиона была так занята, не думая о Малфое, что ей потребовалось несколько минут, чтобы заметить зелено-серебряную коробку на столе, когда она вошла в офис в понедельник утром.
— Откуда это взялось? — спросила она секретаршу, которая пожала плечами.
— Не знаю, он был там, когда я пришла.
Гермиона осторожно взяла коробку. Она была легкая и слегка дребезжала, когда девушка её трясла. После того, как Гермиона наложила несколько чар, указывающих на то, что предмет, содержащийся внутри, был абсолютно безвреден, она осмотрела его на предмет каких-либо меток. Их не было. Наконец девушка осторожно расстегнула замысловатый серебряный бант и сняла крышку. Внутри лежали десять павлиньих перьев.
========== Глава 2 Вечер перед Рождеством ==========
Согласно англосакским обычаям, мужчина должен был поцеловать любую девушку, которая сама того не осознавая, оказалась под веточкой омелы, свисающей с потолка.
«Белая Богиня»
В канун Рождества, после одиннадцати, Гермиона отложила перо и начала собирать свой портфель. Честно говоря, она просто убивала время последние четыре часа. Как иронично, что в этот прекрасный день ей некуда идти, и она закончила работу раньше. Девушка не хотела возвращаться домой. Ну вот, призналась сама себе. Она не хотела возвращаться в свою пустую квартиру в канун Рождества. Это был первый раз, когда Гермиона столкнулась с такой перспективой, и решение не идти в Нору было ее, и только ее. Артур, Молли и сам Рон ясно дали понять, что она по-прежнему желанная гостья. Но это было первое Рождество семьи Лаванды с Уизли и ее первым женихом Роном. Казалось несправедливым навязываться другой девушке в этот праздник. Какими бы замечательными ни были для Гермионы Уизли с тех пор, как она стерла память своим родителям, они были семьей Рона, а не ее.
Всё было так ужасно, желудок взбунтовался от этого. Только Джинни сочла нужным проявить характер, чтобы соперничать со своим маленьким сыном, когда услышала, что Гермиона не приедет на Рождество.
— Но кто теперь будет пить со мной вино, закатывать глаза и говорить «мальчики»? — Требовательно говорила девушка. — Терпеть не могу Лаванду. Она безвкусная корова.
— Она не так уж плоха. - Гермиона не могла поверить, что защищает свою давнюю соперницу, но это было правдой. Лаванда на самом деле была не так уж плоха, и она сделала Рона счастливым так, как Гермиона никогда бы не сделала.
— Я не хочу, чтобы ты была одна. - Джинни попробовала новую тактику.
— Я не буду одна, у меня будет компания. - Хотя Живоглот становился все более и более плоским к старости, и она не была уверена, чем была его компания в большей степени: проклятием или благословением.
— Это же кот, Гермиона! Тебе нужна компания, настоящая человеческая компания.
— Он почти человек, — возразила ведьма, как будто это имело значение. — Со мной все будет в порядке, Джинни. Обещаю. Это просто еще один день, и Вы с Гарри и Джеймсом можете принести мне что-то на День Подарков и рассказать мне о драке Перси с Джорджем, и мы выпьем слишком много вина вместо этого.
— Ладно. — Джинни выглядела расстроенной, но слова Гермионы ее успокоили. — Знаешь, я люблю тебя. Хотела бы я, чтобы ты была моей сестрой, а не Лав-Лав.
— Но тогда мне пришлось бы выйти замуж за Бон Бона, — заметила Гермиона.
Джинни неохотно согласилась, они обнялись и пообещали увидеться в День Подарков. Теперь Гермиона сожалела о своем великодушии, но, по крайней мере, она была полностью занята работой и уже спланировала весь январь. Она не могла дождаться, чтобы прижать своего босса и начать подпрыгивать вокруг идей. Девушка остановилась у стола и потрогала перо, раздумывая, не написать ли ему короткую записку.
— Возьми себя в руки, Грейнджер, — пробормотала она себе под нос.
Перо и в самом деле очень красивое, подумала она, убирая его вместе с другими в ящик стола, подальше от вороватых коллег. У нее никогда раньше не было собственной краски, и это действительно было очень полезно, хотя ей хотелось, чтобы чернила не были такого яркого зелёного оттенка. Она очень старалась и за последние несколько дней в основном добилась успеха в своих попытках не думать о том, кто подарил это перо. Да, поцелуй с Люциусом Малфоем был чем-то вроде важного события в её жизни, но поскольку она вряд ли когда-нибудь сделает это снова, этот опыт лучше забыть.