Даже шёпотом разговаривать на запретные темы нельзя, потому обсуждаем грабительские цены на зелья. За лечилки, каких тут три штуки, как в Архе, вдвое больше дерут, чем везде. Зато выбор богатый — и сонное есть, и «будилка», и запах сбивающее, и для силы мужской, и «трезвилка», что снимает в момент опьянение, и совсем уж ненужная здесь «лошадиная прыть», от которой уставший конь снова бодрым становится. Только дурки нет, что и понятно — на Земле она тоже под запретом.
И вот с улицы, наконец-то, доносятся голоса. Дверь распахивается, и в трактир валит шумной весёлой гурьбой возвращающийся с тренировочного поля народ. Здесь, и Вепрь с друзьями, и лохматые здоровяки Блута, и ещё под две дюжины мужиков. За столом в один миг стало тесно.
— Ну так что там? Зачем вас живчики дёргали? — поинтересовался усевшийся рядом с Ло Вепрь.
— Хотели послушать историю наших скитаний, — улыбнулся колдун.
— И мы тоже хотим! — рявкнул Блут. — Давай, герой, рассказывай, как с лоскута на лоскут прямым ходом прорваться смогли. Жратва подождёт.
— Не герой, — вздохнул Ло. — Не успевший вернуться в свой полис дурак. Впрочем, не я отряд вёл. Командир наш был горцем. Хороший мужик — себя бросить просил, когда понял, что мы всех не дотащим. Мы на крупную стаю древесных волков нарвались. Дар, у кого какой был, спустили почти подчистую, зелья тоже на раненых все извели. А тут леший. И старый, зараза. Семерых покалечил. Носилки мы сладили — и на бобах назад в полис. Три дня жилы рвали. Каких-то минут не хватило. Уже стены видели. Дальше грустно совсем.
Чуть другими словами колдун повторял ту историю, что недавно рассказывал Совету бессмертных. Ложь проверенная. Часть правды, часть выдумка. Ло умеет врать складно. Народ, окруживший нас, слушал внимательно. Перебивали нечасто. Больше охи и ахи. Вопросы пошли уже с части, где мы встретили мишку. Там и я помогал колдуну, благо давеча обкатал сей рассказ на друзьях.
Но история долгая, так что стол вскоре стал заполняться едой и бутылками. Пошли первые тосты. Тут Ло мастерски их с Сепаном отмазал от выпивки. Мол, вчера перебрали — сегодня всухую сидим. Со мной пили сиропную сладкую воду. Причём, ту, что была нами же куплена ранее в лавке — я сгонял наверх, притащил. Там бутылочки маленькие. Сдирай крышку и сразу лакай из горла. Ханса всё ещё нет, но кто знает — вдруг, как-то пробрался на кухню? Рисковать нам нельзя.
Но вот, спустя час, когда Ло уже подобрался к финалу истории, в дверях новые лица. С Хансом двое. Неужели, и эти гахары? Тогда всё совсем плохо.
— Гля, кого мы поймали! — хлопнул по плечу Ханса один из его спутников. — Одарённый о двух дарах.
— Закрыл нору? Красавчик! Хорош! Давай к нам! Место Олафу!
Брых, чернявый здоровяк из четвёрки ронхийцев, пихнул задом соседа, освобождая часть лавки между мной и собой.
— Сюда падай, дядька, — поманил он Ханса.
— Дайте хоть барахло снести в комнату, — рассмеялся гахар. — Я туда и обратно. Вина к нам на стол! — махнул он слуге. — И побольше! Сегодня я угощаю.
Фух… Не надо мне его тут под носом. И так уже переживалка дрожит. Переодеться урод успел в чистое — видно, наряд запасной прикупил — и вымыться тоже — наверное, у девок в борделе — а вот рюкзак, что с собой в Бездну брал, ещё на спине.
— Давай, давай. Место ждёт, — убил моё облегчение Брых.
А, может, оно так и лучше. По плану мне с гахаром поболтать предстоит так и так. Вот только попозже хотел, когда народ посильнее зальётся.
— Вино, да вино, — словно бы прочёл мою последнюю мысль четвёртый ронхиец, Бавар. — От вина вашего запах один. Тащи огненки! Чай, не самые благородные рожи за этим столом, чтобы брезговать пойлом покрепче.
Народ встретил речь одобрительным хохотом. Хотя, белобрысый бородач и не прав. Да, знать, даже из выбравших для проживания трактир, держится особняком, но именно сами амбалы благородством как раз и могли бы похвастаться. Уже знаю, что эта четвёрка — сыновья правителя полиса Ронх. У того сыновей пруд пруди, как и жён, и в наследниках никто из бородатых братьев даже близко не ходит, а по крови они всё равно все царевичи.
Полис странный там. Каждый род возглавляет Отец, от которого бабы детей и рожают. Сыновья все — на Путь, дочери — на выданье. Своих собственных отпрысков заиметь может только лишь тот, кто новый род создать вздумал. А у них это сложно. В общем, матери у бородачей разные, а батя один. Царской кровью не кичатся лишь потому, что не принято это у них. Сын правителя такой же сын полиса, как и прочие «не Отцы». Нам про это вчера Клещ рассказывал.
На столе пополнение винных бутылок, и меж ними теперь ещё новых прибавилось. За прозрачным стеклом не менее прозрачная огненка. Праздник движется в правильном направлении.