Но, как же нам всё-таки повезло, что Терикус сумел удрать от гахаров и прибиться к нам. Нынешнее сверхудачное местоположение змея — тоже его заслуга. Убедившись вчера, что наевшийся Василиск не имеет желания выковыривать нас из башни, я строго-настрого запретил одарённому живчику использовать свой Пугач до особого распоряжения с моей стороны.
Проверка эффективности против царя-царей этой способности Терикуса была мной специально проведена поздней ночью, дабы привлечь к ней как можно меньше внимания круглосуточно наблюдающих за нами гахаров. Да, прожекторы не дают нашей башне погрузиться в абсолютную темноту, но их тусклые лучи освещают только саму крепость. Кто знает, что, сокрытое в окутывающем округу мраке, могло спровоцировать лежащего у подножия башни змея резко дёрнуться в сторону?
А метнулся потревоженный Пугачом Василиск прочь от источника магии не просто стремительно. Импульс страха, посланный по моему приказу живчиком, врубившим свой дар на одно единственное мгновение, заставил гигантского змея едва ли не прыгнуть. Впрочем, так же мгновенно зверь и успокоился, стоило воздействию прекратиться. Эксперимент дал на выходе очень быстрый, но очень короткий рывок Василиска, так удачно переместивший чудовище на границу лоскута.
Затевая проверку, я даже не предполагал, к какому великолепному результату она приведёт. Теперь у нас есть все шансы удрать с лоскута, не боясь, что гахары последуют за нами. Идеальный расклад. Мы спокойно уйдём под землёй и, выбравшись на поверхность, не обнаружим рядом с собой неуязвимого чудища. По крайней мере, живого и целого.
Звёзды видят — у нас всё получится. Я опять победил.
— Да, я трус. И всегда был трусом.
Откровения Терикуса были вызваны страхом, как и только что случившееся, очередное неконтролируемое использование магии. Судя по всему, одарённый, каждый раз, когда ему угрожает опасность, непроизвольно включает Пугач, стоит ему утратить контроль над собой.
— В молодости меньшим, конечно, но, чем старше становишься, тем сильнее начинаешь ценить жизнь. Я ведь спросонья решил, что он башню собрался ломать.
У зашевелившегося внизу змея таких мыслей и близко не было. Погружённая в чуткую дрёму тварь всего лишь резко повернула голову, пройдясь взглядом по склону холма, на вершине которого показались осмелевшие живчики из дозорного отряда. Согласен, движение шумное, звук неожиданный — с момента вызванного моим экспериментом ночного перемещения наевшийся Василиск ни разу больше не шевелился — но поводов для паники не было никаких.
— Знал бы ты, как я свои дары получал…
Моё упущение. Мне нельзя было выпускать из виду самого ценного из всех наших одарённых и, как выяснилось, самого для нас же опасного. Когда Терикус отправился вниз, у меня даже мысли не возникло, что этот дурак приляжет отдохнуть на спальном этаже. На минутку, как он мне сказал, когда я слетел к нему с верхнего яруса башни. Глаза сами закрылись. Из дрёмы он с перепугу и выскочил со своим Пугачом. Пальнул страхом в округу и через миг уже взял себя в руки. Увы, той секунды хватило.
А ведь я, как и все, был уверен, что живчик просто пошёл справить большую нужду. Для справления малой наверху есть специальный сосуд с плотно прилегающей крышкой. Ошибка ценою в…
Я даже не знаю, чем для нас обернётся теперь его слабость. Задремал он… Какой-то неправильный трус. Клонит в сон, так съешь боб. У нас их навалом. Кто знал, что этот недальновидный дурак в своё время, видимо, опять-таки в силу своей треклятой трусости, поднял себе троерост до упора, оставив лишь по пять долей на триаде. Растягивает теперь оставшийся ресурс, как может. За почти четверо суток, прошедших с момента появления в полисе гахаров, всего один боб проглотил. Боится, что на странствия по дикой Земле остатка не хватит. Хоть бы предупредил что ли.
— Я ведь в свою первую нору прыгал не по собственной воле, — плаксиво продолжал Терикус, топая вслед за мной по ступеням. — И во вторую тоже. Похитили меня. Молодой, глупый был. Поцапался на Пороге не с теми людьми. Не подумал, что некоторым заблудшим не нравится, когда их так называют. Несколько лет потом провёл в рабстве у одного очень жестокого человека.
— Даже так? — остановился я на пустом этаже. — Ну, рассказывай, раз уж начал.
С передвинувшимся чуть дальше от башни змеем уже ничего не сделаешь — не подманивать же его, выдавая гахарам своё желание во что бы то ни стало удрать с лоскута перед скачком — а понимание внутренней сути одного из ценнейших членов своего отряда — это важно, это стоит небольшой траты времени. В любом случае, Василиск, перелезший за границу лоскута, куда лучше Василиска перебравшегося на лоскут. Пока Змей снаружи, гахары спокойны. Пусть уж лучше моей проблемой после бегства по подземному ходу станет неуязвимый зверь, чем вполне уязвимые, но куда более умные и мотивированные враги-нелюди.