Только тут лорду Маккону удалось вставить слово, и то лишь потому, что леди Маккон пришлось перевести дыхание.
— Я смотрю, ты сумела сколотить свою собственную стаю, дорогая. Протекторат парасоля, если можно так выразиться.
— Ха-ха, очень смешно.
Лорд Маккон наклонился к Алексии и, прежде чем она смогла возобновить свою тираду, поцеловал прямо в губы. Это был знакомый глубокий, собственнический поцелуй. Это были объятия, в которых Алексия всегда чувствовала, что, даже если ее прикосновение убивает в Коналле оборотня, он все равно способен сожрать ее живьем. Она продолжала рассеянно тыкать мужа в грудь, даже когда прильнула к нему.
Он остановился так же внезапно, как и начал.
— Фу!
— Фу? Ты целуешь меня, даже не дождавшись, когда я перестану на тебя кричать, а потом говоришь «фу»? — Алексия высвободилась одним рывком.
Коналл остановил ее вопросом:
— Алексия, дорогая, ты что, недавно ела песто?
Он стал тереть нос, будто в нем засвербело. Глаза у него начали слезиться.
Алексия засмеялась:
— И правда, у оборотней же аллергия на базилик. Видишь, как страшна моя месть?
Она могла прикоснуться к своему громадному оборотню, и аллергическая реакция, вероятно, сразу прекратилась бы, но отступила на шаг назад и смотрела, как он страдает. Забавно, что, даже будучи смертным, Коналл так отреагировал на вкус ее ужина. А потом она поняла, что смирилась и готова жить без этого вкуснейшего песто, готова простить своего мужа.
Когда-нибудь.
Коналл вновь приблизился к ней — осторожно, словно боялся спугнуть ее слишком резкими движениями.
— Давненько я не пробовал этот соус! Честно говоря, мне он никогда не казался вкусным, даже когда я был человеком. Но если тебе он правда нравится, я могу потерпеть.
— А ребенка ты тоже готов терпеть?
Муж снова обнял ее.
— Если он тебе правда нравится.
— Не будь таким язвой. Тебе он тоже понравится, вот увидишь.
Он ткнулся носом ей в шею и удовлетворенно вздохнул.
— Моя, — сказал он радостно.
Алексия смирилась со своей судьбой.
— К сожалению, мы оба твои.
— Ну тогда все в порядке.
— Это ты так думаешь, — она отстранилась и стукнула мужа по руке — просто для того, чтобы четко обозначить свою позицию. — Факт остается фактом: ты тоже принадлежишь мне! А у тебя хватило наглости вести себя так, как будто ты не мой.
Лорд Маккон кивнул. Она была права.
— Я заглажу свою вину, — и неосторожно спросил: — Что я могу для этого сделать?
Алексия задумалась.
— Я хочу иметь свой собственный эфирографический передатчик. Новой конструкции, без кристаллических клапанов.
Он кивнул.
— И несколько божьих коровок от месье Труве.
— Что?
Она сердито посмотрела на Коналла.
Он снова кивнул. Покорно.
— И новый пистолет для Флута. Хороший револьвер или еще что-нибудь, только чтобы несколькими пулями подряд мог стрелять.
— Для Флута? А он тут при чем?
Алексия скрестила руки на груди.
— Как скажешь, дорогая.
Она подумала, не попросить ли у мужа «норденфельт», но решила, что это будет немного слишком, и умерила свои запросы.
— И еще я хочу, чтобы ты научил меня стрелять.
— Алексия, ты думаешь, это подходящее занятие для женщины в твоем положении?
Снова сердитый взгляд.
Он вздохнул.
— Ла-адно, хорошо. Что-нибудь еще?
Алексия задумчиво нахмурилась.
— Пока хватит и этого, но потом я могу еще что-нибудь придумать.
Оборотень снова прижал ее к себе и стал водить руками по ее спине широкими круговыми движениями, уткнувшись носом в ее волосы.
— Так как ты думаешь, дорогая, это будет девочка или мальчик?
— Очевидно одно — это будет душекрад.
— Что?! — граф отпрянул от жены и посмотрел на нее с подозрением.
Чаннинг прервал их:
— Боюсь, нам пора.
Майор склонил голову набок, словно все еще оставался в облике волка и прислушивался к звукам погони, наставив уши.