Француженка сделала свирепое лицо и кивнула.
Алексии не хотелось бросать подругу одну внизу, но иного выхода найти не удавалось. Она перекинула грязные юбки через плечо. Все равно Париж ее панталоны уже видел, с таким же успехом можно продемонстрировать их и всей Франции.
Они с Флутом взобрались на столб.
Камердинер шагнул на маленькую платформу на самом верху, поставил на пол чемоданчик, присел и начал стрелять из своих «дерринджеров», меняя и перезаряжая их по очереди, пока еще оставались боеприпасы, а мадам Лефу стала подниматься. Алексия же направила парасоль на приближающийся вагончик. В окне кабины застыло испуганное лицо машиниста — Алексия вполне понимала его замешательство. Она, должно быть, представляла собой совершенно дикое зрелище: статная итальянка, одетая по-английски, в платье, о котором сказать «грязное» — значит еще ничего не сказать, растрепанная, в съехавшей набок шляпке, угрожающе замахивается на огромную машину каким-то уродливым зонтиком.
Как только передняя часть вагончика поравнялась с краем платформы, Алексия потянула на себя выступающий резной лепесток лотоса на ручке парасоля. Излучатель магнитного поля послал бесшумный смертоносный сигнал, и вагончик резко остановился.
Обалдевший машинист прокричал что-то из кабины, но ни понять, ни хотя бы разобрать его слова не представлялось возможным: позади Алексии, на платформе, громко ругалась по-французски мадам Лефу, и трутни, карабкавшиеся за беглецами по опорному столбу, тоже орали во всю глотку.
Алексия обернулась, пытаясь понять, не требуется ли ее помощь — «неудобство» так задергалось в знак протеста против ее утомительной активности, что ей пришлось мысленно прикрикнуть: «Уймись, протобестия! Сейчас не время». И правда, ситуация складывалась не лучшим образом. Один из трутней ухватил мадам Лефу за сапог. Изобретательница отпихивала его, одновременно пытаясь забраться на платформу, до которой оставались считаные дюймы. Флут, у которого наконец кончились патроны, старался вытянуть француженку за плечи.
Алексия, недолго думая, раскрыла парасоль и перехватила его ручкой вперед. Поспешно повернула регулятор до упора и, стараясь держать устройство как можно дальше от края платформы, окатила карабкавшихся вампирских пособников смесью ляпис лунеарис и воды.
Раствор нитрата серебра отлично действовал на оборотней. А дневному народу он обычно не причинял вреда, если не считать обесцвечивания кожи. Но поскольку головы трутней были запрокинуты и лица обращены вверх, ляпис лунеарис сделал свое дело: он попал не в меру назойливым джентльменам в глаза. От неожиданности преследователи разжали руки и с воплями, вызванными либо страхом падения, либо болью от химических ожогов, полетели вниз. Убедившись, что трутни барахтаются в снегу, в том числе и тот, что вцепился в сапог мадам Лефу, да так, к сожалению, и не выпустил, Алексия сочла свой маневр успешным. А мадам Лефу наконец поднялась на платформу с выражением громадного облегчения на красивом лице.
Все трое бросились к вагончику. Флут быстро подавил протест машиниста: разбил переднее окно чемоданчиком Алексии, влез внутрь и свалил беднягу с ног крепким ударом в челюсть. Тот рухнул камнем, а кочегар, худенький, щуплый парнишка с большими перепуганными глазами, безропотно подчинился требованиям.
Больше в вагончике никого не было.
Алексия оборвала длинный подол юбки, разодрала его на узкие полоски и протянула камердинеру. Тот с поразительной ловкостью и сноровкой принялся связывать мальчика и его лежащего без чувств начальника.
— А вы мастер в этом деле, не так ли, Флут? — заметила Алексия.
— Скажем так, мадам: в службе у мистера Таработти были свои преимущества.
— Женевьева, вы умеете управлять этой штуковиной? — спросила Алексия.
— Я работала только над общей схемой, но если вы возьмете на себя топку, постараюсь разобраться в остальном.
— По рукам! — Алексия полагала, что работа кочегара не должна оказаться особенно сложной.
Вскоре действие электромагнитного излучателя прекратилось, и массивный паровой двигатель в центре вагончика с грохотом ожил. Окна переднего обзора здесь были расположены с двух сторон, поскольку поворачивать эта машина не могла. Когда нужно было ехать в противоположном направлении, машинист просто пересаживался на другую сторону.
Мадам Лефу, бегло осмотрев механизм управления, нажала вниз массивный рычаг в одном конце раскачивающегося вагончика, а затем, метнувшись в противоположный конец, потянула другой такой же рычаг вверх.
Раздался чудовищно громкий гудок, и все устройство — и вагончик, и болтающаяся под ним огромная сетка с бревнами — вздрогнуло и двинулось в обратном направлении: наверх, в гору, откуда только что приехало.
Алексия издала короткий восторженный клич.
Флут тем временем закончил связывать обоих пленников.
— Прошу прощения, господа, — сказал он им по-английски, которого они, вероятнее всего, не понимали.
Алексия мысленно улыбнулась и подкинула еще угля в топку. Бедный Флут — весь этот побег был, в сущности, пыткой для его достоинства.
У топки было жарко, к тому же усталость после бега по неровной местности, а затем карабканья на столб давала себя знать. Алексия была, как однажды пренебрежительно заметила Айви, дамой довольно крепкого сложения. Но пережить эти последние три дня без физических последствий мог только настоящий олимпийский атлет. Вероятно, упадок сил мог быть еще и как-то связан с «маленьким неудобством». Но до сих пор леди Маккон никогда не приходилось так напрягаться, будучи беременной, так что сказать, кто больше виноват — эмбрион или вампиры, не представлялось возможным.
Мадам Лефу суетилась в задней части вагончика, лихорадочно дергала за рычаги и поворачивала ручки, и наконец в ответ на это священнодействие хитроумная машина дернулась вперед и перешла с плавного медленного движения на довольно тряский, спотыкающийся галоп.
— Вы уверены, что эта штука способна ехать на такой скорости с грузом? — крикнула Алексия, не отрываясь от самонадеянно взятых на себя обязанностей кочегара.
— Нет! — весело прокричала в ответ мадам Лефу. — Я как раз пытаюсь разобраться, как отцепить ремни и сбросить сетку с грузом, но, видимо, тут предусмотрена дополнительная блокировка, чтобы вся конструкция случайно не упала во время движения. Погодите минуту.
Флут указал на переднее окно:
— Не думаю, что у нас есть в запасе минута, мадам.
Алексия и мадам Лефу подняли головы.
Мадам Лефу выругалась.
По рельсам-канатам навстречу катил еще один вагончик. Полз он неторопливо, но казалось, что просто летит стрелой. Хотя вагончики были устроены так, чтобы один мог проехать поверх другого, проделать это мешала чертова сетка с бревнами.
— Самое время разобраться, как скинуть сетку, — заметила Алексия.
Мадам Лефу в отчаянии заглянула под панель с рычагами.
Алексия же избрала другую тактику. Она бросилась в другой конец вагона.
— Как сбросить сетку с грузом? — спросила она по-французски, нависая над испуганным мальчишкой-кочегаром. — Быстро!
Онемевший от страха мальчик показал рукой на рычаг, торчавший возле паровой машины, в стороне от обоих рычагов управления.
— Кажется, есть! — Алексия метнулась к рычагу.
Мадам Лефу еще отчаяннее засуетилась вокруг рулевого управления, крутя ручки и нажимая рычаги в какой-то сложной последовательности. Алексия могла только предполагать, что она пытается заставить их вагончик проехать над надвигающимся встречным.
Он был уже так близко, что за окном его кабины можно было разглядеть испуганно жестикулирующего машиниста.
Алексия всем своим весом навалилась на рычаг сброса груза.
Механизм издал недовольный скрежет.
Флут пришел на помощь, и общими усилиями им удалось справиться с рычагом.
Вагончик сильно тряхнуло, и через несколько секунд послышался громкий треск и звуки ударов — это бревна рухнули вниз, на склон горы. И почти сразу же, через несколько мгновений, их вагончик вздрогнул, накренился, вскарабкался, словно жук, на встречный вагон, пугающе закачался из стороны в сторону, а затем еще раз вздрогнул, опустившись на рельсы с другой стороны.