— Вы никого из нас не сумели провести.
Лорд Маккон упорно не хотел признавать вину, хотя уже хрустел под ее тяжестью, как тот самый крекер.
— Но я ее выгнал.
— Вот именно. Разве это не был идиотский поступок?
— Возможно.
— Потому что?.. — профессор Лайалл скрестил руки на груди и жестом искусителя покачал на пальце ключ от камеры альфы.
— Потому что она никак не могла водить шашни с другим мужчиной. Моя Алексия не такая.
— И значит?..
— И значит, этот ребенок мой, — граф умолк. — Боже правый, вы можете такое вообразить — сделаться отцом в мои годы? — за этим последовала еще одна, гораздо более длинная пауза. — Она никогда мне этого не простит, правда?
Профессор Лайалл не стал его щадить:
— Я бы на ее месте не простил. Но я ведь никогда не был в ее положении.
— Надеюсь, что нет, иначе мне придется думать, что все это время я слишком многого о вас не знал.
— Сейчас не время для шуток, милорд.
Лорд Маккон окончательно протрезвел.
— Несносная женщина! Неужели она не могла хотя бы остаться и попробовать доказать мне, что я неправ? Непременно нужно было срываться и бежать?
— Вы помните, что вы ей сказали? Как ее назвали?
Широкое мужественное лицо лорда Маккона болезненно побледнело и осунулось: он мысленно перенесся в тот шотландский замок.
— Благодарю, я предпочел бы не вспоминать.
— Вы намерены вести себя прилично? — профессор Лайалл снова помахал ключом. — Не прикасаться больше к формальдегиду?
— Видимо, придется. Я ведь все равно все выпил.
Профессор Лайалл выпустил альфу из камеры, а затем несколько минут возился с его рубашкой и галстуком, устраняя последствия катастрофы, которую сотворил лорд Маккон, когда пытался одеться.
Граф мужественно вытерпел эту заботу, понимая, что за ней стоит молчаливое сочувствие. Затем он оттолкнул бету. В конце концов, лорд Маккон был все-таки волком действия.
— Итак, что я должен сделать, чтобы вернуть ее? Как уговорить вернуться домой?
— Вы забываете, что после такого обращения она может и не захотеть возвращаться.
— Тогда я заставлю ее простить меня! — в голосе лорда Маккона при всей его властности слышалась мучительная боль.
— Не думаю, что прощение можно получить таким способом, милорд.
— То есть?..
— Вы ведь помните, о чем мы говорили, когда вы только начинали ухаживать за этой леди, — о подхалимстве?
— Нет уж, этого с меня довольно.
— Напротив. После ее бегства из Лондона и всех тех клеветнических сплетен, которыми до сих пор пестрят все светские газеты… По моему мнению, в этих обстоятельствах никак не обойтись без публичного унижения.
— Что? Нет, я решительно отказываюсь!
— Думаю, у вас нет выбора, милорд. Лучше всего было бы написать письмо в «Морнинг пост» — своего рода опровержение. В нем вы должны разъяснить, что произошло ужасное недоразумение. Провозгласите этого ребенка чудом современности. Сделайте заявление, что в осуществлении этого проекта вам помогали такие-то и такие-то ученые. Скажем, почему бы не назвать того малого, Макдугала? Он ведь у нас в долгу после происшествия с автоматом? И к тому же он американец; он не станет возражать против такой славы.
— Вы все тщательно обдумали, не так ли, Рэндольф?
— Кто-то должен. Вам, очевидно, недосуг было думать с момента возвращения из Шотландии, а то и раньше.
— Довольно. Я все же выше вас по рангу.
Профессор Лайалл начал подозревать, что возможно — да, возможно, на этот раз он и впрямь немного перехватил. Однако отступать не стал.
— А где же мое пальто? И где Рампет? — лорд Маккон запрокинул голову. — Рампет! — взревел он, прыгая наверх по ступенькам.
— Сэр? — на верхней площадке лестницы показался дворецкий. — Это вы кричали?
— Пошлите человека в город — пусть закажет билеты на ближайший транспорт, идущий через канал. Вероятнее всего, он будет рано утром. А оттуда — на французский поезд до итальянской границы, — граф обернулся и взглянул на Лайалла: тот тоже поднимался по лестнице, но более степенно. — Она же туда уехала, верно?
— Да, но как вы?..
— Потому что я сам туда отправился бы на ее месте, — граф снова повернулся к дворецкому. — Мне понадобится чуть больше суток, чтобы пересечь Францию. Завтра же ночью перейду границу в волчьей шкуре, и будь что будет. Да, и еще…
Но тут его перебил профессор Лайалл:
— Отставить, Рампет.
Лорд Маккон с рычанием повернулся к своему бете:
— Чего вам еще? По дороге из города я зайду в редакцию «Пост» и заставлю их разместить в номере мои публичные извинения. Она сейчас почти наверняка в опасности, Рэндольф, и к тому же беременна. Я не смогу ее вернуть, если, останусь сидеть сиднем в Лондоне.
Профессор Лайалл глубоко вздохнул. Нужно было предвидеть, что, когда лорд Маккон вновь обретет способность действовать, его действия могут оказаться необдуманными.
— Дело не только в ежедневных газетах. Вампиры поливали вашу жену грязью и клеветали на нее в бульварной прессе, обвиняя во всевозможных неблаговидных поступках, и, если я не ошибаюсь, все это вызвано не чем иным, как беременностью Алексии. Вампиры недовольны этим, милорд, очень недовольны.
— Гнусные кровососы! Я их проучу. Но почему лорд Акелдама со своими мальчиками не мог положить конец этим сплетням? И если на то пошло, почему лорд Акелдама никак не объяснил беременность моей жены? Бьюсь об заклад, он знает. Он у нас всезнайка. Кажется, даже хранитель Эдикта, если я не ошибаюсь.
— Это еще одна загадка: лорд Акелдама исчез вместе со всеми своими трутнями. Судя по всему, они ищут что-то, что украл у них кормчий. Я пытался выяснить, что, где и зачем, но последние дни выдались довольно хлопотными. Дела БРП и стаи меня постоянно отвлекали. К тому же вампиры, в сущности, не говорят ничего интересного. Если бы не миссис Танстелл и ее шляпный магазин, я, пожалуй, не знал бы и той малости, что знаю сейчас.
— Шляпный магазин? Миссис Танстелл? — лорд Маккон заморгал, услышав такую тираду от своего обычно спокойного и деловитого беты. — Вы имеете в виду Айви Хисселпенни? Это она — миссис Танстелл? А что еще за шляпный магазин?
Но бета уже разошелся и не желал останавливаться.
— Вы столько дней беспробудно пили, Чаннинг пропал, и теперь я просто в отчаянии. В полном смысле слова. Вы не можете просто так сбежать в Италию, милорд. У вас здесь есть обязанности.
Лорд Маккон нахмурился:
— Ах да, Чаннинг. Я и забыл о нем.
— О, в самом деле? Вот уж не думал, что о нем можно забыть. Мне бы такое счастье.
Лорд Маккон наконец сдался. По правде говоря, он очень встревожился, увидев своего всегда невозмутимого Рэндольфа таким… взвинченным.
— Ну хорошо, я уступаю вам три ночи — помогу разгрести то, что вы тут наворотили, а потом уеду.
Профессор Лайалл вздохнул с видом мученика. Но он понимал, что, когда имеешь дело с лордом Макконом, такое завершение спора можно считать победой, и не стал дальше искушать судьбу, а мягко, но решительно вовлек альфу в работу.
— Рампет, — обратился он к застывшему в замешательстве дворецкому, — вызовите экипаж. Мы едем в город на всю ночь.
Когда они шли по коридору, прихватив по пути свои пальто, лорд Маккон повернулся к профессору Лайаллу.
— Есть еще что-нибудь, о чем мне следует знать, Рэндольф?
Профессор Лайалл насупился:
— Только то, что мисс Уиббли обручена.
— И эти сведения должны представлять для меня какой-то интерес?
— Насколько я понимаю, вы когда-то были влюблены в мисс Уиббли, милорд.
— В самом деле? — хмурый взгляд. — Удивительно, что это на меня нашло… А, да это же та, костлявая? Вы всё неправильно поняли — я тогда просто воспользовался ею, чтобы подцепить на крючок Алексию. Так вы говорите, помолвлена? И кто же этот несчастный?