— Есть, мадам, — после чего бывший дворецкий принялся подавать ей все, к чему она проявляла интерес. Словно не хотел, чтобы она прикасалась здесь к чему бы то ни было. Как-то необычно даже для Флута.
Мадам Лефу продолжала:
— Не спрашивайте меня, что нам вкололи. Полагаю, какой-то концентрированный опиат. Но мы все проспали трое суток подряд.
— Ах вот почему я настолько голодна!
Все это было довольно тревожно. Алексия вновь взглянула на молчаливых, до зубов вооруженных мужчин, заполнивших двор. Потом пожала плечами. Сначала нужно насытиться, а зловещие итальянцы могут подождать! И Алексия налегла на еду. Она оказалась простой, но вкусной, хотя мяса не было совсем. Помимо дыни подавали ломти хрустящего солоноватого хлеба, присыпанного белой мукой, а еще твердый, пахучий желтый сыр и яблоки. На столе стоял кувшин с какой-то темной жидкостью, от которой исходил божественный аромат. Флут налил ей этого питья в свою чашку.
Алексия неуверенно сделала глоток и ощутила горькое разочарование. Удивительно мерзкая на вкус смесь хинина и жженых листьев одуванчика!
— Это, я полагаю, и есть пресловутый кофе?
Мадам Лефу кивнула, плеснула немного себе, а затем щедро разбавила медом и молоком. Алексия, однако, была уверена, что против такого гадкого вкуса и мед из целого улья бессилен. Подумать только, что кто-то предпочитает это чаю!
Зазвенел колокол, большинство мужчин ушли, шаркая ногами, и появилась новая толпа. Эти были одеты попроще и не столь изящны в движениях, но ели тоже в полной тишине, под звук чтения Библии. И тоже были сплошь увешаны оружием. Алексия с досадой отметила, что перед ними поставили чистую посуду. Но слуги, подносящие тарелки с едой и кофе, игнорировали Алексию не менее старательно, чем едоки-мужчины. Она начинала чувствовать себя невидимкой, отчего становилось неуютно. Незаметно склонила голову к плечу и принюхалась. Может, от нее воняет чем-нибудь?
Сидеть сложа руки (хотя, в сущности, именно в такой позе она сейчас и пребывала) леди Маккон не любила и тут же решила проверить свою теорию: придвинулась по скамейке к ближайшему соседу-итальянцу и простерла руку в его сторону, делая вид, что тянется за хлебом. В мгновение ока мужчина вскочил со скамейки и попятился, по-прежнему не глядя ей в лицо, лишь искоса, осторожно наблюдал за ее движениями краем глаза. Выходит, эти люди не просто игнорируют ее, а всеми силами избегают.
— Флут, что происходит? Они думают, я заразная? Может, нужно как-то их убедить, что этот нос у меня от рождения?
Флут нахмурился.
— Тамплиеры, — он перехватил еще одно блюдо, которое едва не пронесли мимо Алексии, и предложил ей приготовленные на пару овощи.
Мадам Лефу нахмурилась.
— Никогда не думала, что их отношение к бездушным доходит до таких крайностей. Это странно, но принимая во внимание их верования… — она умолкла, задумчиво глядя на Алексию.
— Что? Что я им сделала?
— Очевидно, что-то в высшей степени оскорбительное.
Флут фыркнул — совсем непохоже на себя.
— Родилась на свет.
Наконец Алексия решила последовать примеру тамплиеров: тоже перестала обращать на них внимание и продолжила с аппетитом поглощать свой завтрак. С «маленьким неудобством», кажется, удалось договориться. Теперь оно позволяло ей есть по утрам. В свою очередь и Алексия начинала думать о маленьком существе если не с любовью, то по крайней мере без враждебности.
При новом звуке колокола все мужчины встали и, не прощаясь, начали расходиться по своим делам. Даже тот, что читал Библию, ушел. Алексия, Флут и мадам Лефу остались одни в просторном дворе. Хотя Алексия и успела закончить трапезу, когда слуги еще продолжали убирать посуду, ее грязную — теперь уже дважды грязную — миску никто и не подумал унести. В недоумении Алексия взяла было свою посуду сама, намереваясь доставить ее на кухню, но Флут покачал головой.
— Позвольте мне, — он забрал миску, встал, сделал три быстрых шага и швырнул ее через забор, где она с грохотом раскололась на уличной мостовой. Затем та же судьба постигла чашку.
Алексия смотрела на камердинера, раскрыв рот. Он что, совсем с ума сошел? Зачем бить хорошую глиняную посуду?
— Флут, что вы делаете? Чем вам эта посуда не угодила?
Бывший дворецкий вздохнул.
— Вы — проклятие тамплиеров, мадам.
Мадам Лефу понимающе кивнула:
— Это как неприкасаемые в Индии?
— Очень похоже, мадам. Все, из чего ела или пила запредельная, должно быть уничтожено или ритуально очищено.
— О, ради бога! Тогда зачем было тащить меня сюда? — нахмурилась Алексия. — И ведь кто-то из них, должно быть, нес меня на руках через Альпийский перевал, а потом укладывал в постель.
— Специальный носильщик, — коротко ответил Флут, будто это что-то объясняло.
Мадам Лефу очень внимательно посмотрела на Флута.
— И сколько же времени Алессандро Таработти работал на тамплиеров?
— Достаточно долго.
Алексия тоже устремила на камердинера суровый взгляд:
— А вы?
Лицо Флута сделалось совершенно непроницаемым. Алексии было знакомо это выражение: оно означало, что тот намерен молчать и с особенным упорством увиливать от ответов. Ей смутно припомнился давний кошмар: когда ее держали в плену в клубе «Гипокрас», какой-то ученый упоминал, что тамплиеры использовали бездушных в качестве тайных агентов. Неужели ее отец опустился до такого? Работать на тех, кто его даже за человека не считает? Нет! Неужели он мог?..
Однако Алексии не дали возможности даже попытаться расколоть твердую, неподатливую скорлупу Флута: кто-то вышел во двор и деловито направился прямо к ним. Тамплиер — однако, в отличие от прочих, этот, кажется, нисколько не боялся смотреть запредельной прямо в лицо.
На мужчине был практичный недорогой твидовый костюм, имевший, при всем при том, совершенно абсурдный вид, так как его дополняла белая накидка без рукавов с вышитым на груди красным крестом. Эту абсурдность несколько смягчал зловещий, необычайно длинный меч. Алексия и мадам Лефу поднялись со скамейки навстречу незнакомцу. Оборки ночной рубашки раздражающе цеплялись за грубое дерево. Алексия рывком отцепила их и запахнула поплотнее халат.
Взглянув на свою одежду, а затем снова на приближающегося мужчину, она усмехнулась. «Мы тут все одеты так, что хоть сейчас в постель».
Ко всему прочему на голове у тамплиера была шляпа — столь безобразная, что могла бы соперничать с любимыми приобретениями Айви. Белая, остроконечная, тоже с вышитым впереди красным крестом, а по краю отделана золотой парчой.
Флут стоял рядом с Алексией. Наклонившись ближе, он прошептал ей на ухо:
— Что бы ни случилось, мадам, пожалуйста, не говорите ему о ребенке.
После этого он выпрямился, приняв самую чопорную позу самого типичного дворецкого.
Подойдя к ним, мужчина отвесил легкий поклон и оскалил зубы. «Это же не улыбка, правда?» Зубы у незнакомца оказались очень ровные, белые, и их было много.
— Добро пожаловать в Италию, дочь рода Таработти.
— Вы со мной разговариваете? — глуповато спросила Алексия.
— Я настоятель храма здесь, во Флоренции. Вы не представляете большой опасности для моей бессмертной души. Конечно, после того как мы с вами расстанемся, мне предстоит пять дней очищения, а затем исповедь, но пока да, я могу с вами говорить.
Его английский был просто невероятно хорош.
— Вы ведь не итальянец?
— Я тамплиер.
Алексия совершенно не представляла, что делать дальше, и решила положиться на правила этикета. Стараясь, чтобы пушистые тапочки не выглянули из-под оборчатого подола ночной рубашки, она сделала реверанс.
— Как вы поживаете? Позвольте представить вам моих друзей: мадам Лефу и мистера Флута.
Настоятель еще раз поклонился:
— Мадам Лефу, я, разумеется, знаком с вашими работами. Я нашел вашу недавнюю статью об аэродинамических поправках с учетом воздействия эфирных потоков весьма увлекательным чтением.
Изобретательница не выглядела польщенной и не проявляла желания продолжать светскую беседу.
— Так вы служитель Бога или ученый?