— Давненько я не пробовал этот соус! Честно говоря, мне он никогда не казался вкусным, даже когда я был человеком. Но если тебе он правда нравится, я могу потерпеть.
— А ребенка ты тоже готов терпеть?
Муж снова обнял ее.
— Если он тебе правда нравится.
— Не будь таким язвой. Тебе он тоже понравится, вот увидишь.
Он ткнулся носом ей в шею и удовлетворенно вздохнул.
— Моя, — сказал он радостно.
Алексия смирилась со своей судьбой.
— К сожалению, мы оба твои.
— Ну тогда все в порядке.
— Это ты так думаешь, — она отстранилась и стукнула мужа по руке — просто для того, чтобы четко обозначить свою позицию. — Факт остается фактом: ты тоже принадлежишь мне! А у тебя хватило наглости вести себя так, как будто ты не мой.
Лорд Маккон кивнул. Она была права.
— Я заглажу свою вину, — и неосторожно спросил: — Что я могу для этого сделать?
Алексия задумалась.
— Я хочу иметь свой собственный эфирографический передатчик. Новой конструкции, без кристаллических клапанов.
Он кивнул.
— И несколько божьих коровок от месье Труве.
— Что?
Она сердито посмотрела на Коналла.
Он снова кивнул. Покорно.
— И новый пистолет для Флута. Хороший револьвер или еще что-нибудь, только чтобы несколькими пулями подряд мог стрелять.
— Для Флута? А он тут при чем?
Алексия скрестила руки на груди.
— Как скажешь, дорогая.
Она подумала, не попросить ли у мужа «норденфельт», но решила, что это будет немного слишком, и умерила свои запросы.
— И еще я хочу, чтобы ты научил меня стрелять.
— Алексия, ты думаешь, это подходящее занятие для женщины в твоем положении?
Снова сердитый взгляд.
Он вздохнул.
— Ла-адно, хорошо. Что-нибудь еще?
Алексия задумчиво нахмурилась.
— Пока хватит и этого, но потом я могу еще что-нибудь придумать.
Оборотень снова прижал ее к себе и стал водить руками по ее спине широкими круговыми движениями, уткнувшись носом в ее волосы.
— Так как ты думаешь, дорогая, это будет девочка или мальчик?
— Очевидно одно — это будет душекрад.
— Что?! — граф отпрянул от жены и посмотрел на нее с подозрением.
Чаннинг прервал их:
— Боюсь, нам пора.
Майор склонил голову набок, словно все еще оставался в облике волка и прислушивался к звукам погони, наставив уши.
Лорд Маккон мгновенно превратился из щедрого мужа в альфу-оборотня.
— Мы разделимся. Чаннинг, вы, мадам Лефу и Флут станете приманкой. Мадам, боюсь, вам придется надеть женское платье.
— Иногда с этим приходится мириться.
Алексия усмехнулась: и над недовольством мадам Лефу, и над самой мыслью, что кто-то способен их перепутать друг с другом.
— Я бы рекомендовала еще накладные подушки, — предложила она, слегка выпятив грудь, — и выпадение волос.
Изобретательница хмуро поглядела на нее.
— Я прекрасно понимаю, насколько мы несхожи внешне, могу вас уверить.
Алексия подавила улыбку и повернулась к мужу.
— Ты хочешь отправить их по суше?
Лорд Маккон кивнул и перевел взгляд на часовщика:
— Месье?..
— Труве, — тут же подсказала ему жена.
Часовщик подмигнул им обоим.
— Думаю, я отправлюсь домой. Может, кто-то захочет сопровождать меня, пока нам по пути?
Чаннинг и мадам Лефу кивнули. Флут, как всегда, очень скупо отреагировал на такой поворот событий. Но Алексии показалось, что она заметила в его глазах довольный блеск.
Месье Труве повернулся к Алексии, взял ее руку и галантно поцеловал. Его усы щекотали кожу.
— Было очень приятно познакомиться с вами, леди Маккон. Очень, очень приятно.
Коналл бросил на него возмущенный взгляд:
— Вы говорите о моей жене, так?
Француз не удостоил лорда Маккона вниманием, что сделало его еще симпатичнее в глазах Алексии.
— И мне тоже, месье Труве. Нам непременно нужно продолжить наше знакомство когда-нибудь в недалеком будущем.
— Полностью согласен.
Алексия вновь повернулась к мужу, который что-то тихонько бормотал себе под нос.
— А мы отправимся морем? — Альфа Вулси кивнул. — Хорошо, — усмехнулась она. — Ты будешь только мой. Мне еще есть за что на тебя покричать.
— А я тут подумал, что у нас ведь должен быть медовый месяц.
— A y оборотней это выражение означает то же самое?
— Очень смешно, женушка.
К теме «маленького неудобства» лорд и леди Маккон вернулись не скоро. Сначала нужно было попрощаться со всеми и покинуть Флоренцию. Утро застало их в мирном уединении — в заброшенном старом амбаре, огромном и продуваемом сквозняками. И тут-то, когда всё наконец в какой-то мере уладилось, они приступили к тому, что для лорда и леди Маккон могло считаться серьезным разговором.
Коналл, поскольку он был сверхъестественным и достаточно привык к холоду, галантно расстелил свой плащ поверх вороха заплесневелой соломы, развалился на нем, совершенно обнаженный, и выжидающе посмотрел на жену.
— Очень романтично, дорогой, — только и сказала на это Алексия.
Лицо у Коналла слегка вытянулось, но леди Маккон была не столь неуязвима для чар своего мужа, чтобы устоять перед соблазнительной комбинацией мускулистой наготы и застенчивого выражения лица.
Она стала снимать с себя платье и юбки.
Он очаровательно зафыркал, когда она упала на него сверху, по-лебединому. Впрочем, вероятно, она больше походила на тюленя, выброшенного на берег, чем на лебедя, однако ее маневр принес желанный результат: их тела прижались друг к другу так тесно, как только могли. Коналлу понадобилась минутка, чтобы прийти в себя, после того как несколько стоунов веса рухнули на него разом, но всего лишь минутка. Тут же он приложил все возможные усилия, чтобы как можно скорее избавить жену от оставшихся слоев одежды: распустил шнурки корсета на спине и расстегнул застежку спереди, а затем снял сорочку с ловкостью самой искусной горничной.
— Не так быстро, — мягко упрекнула Алексия, хотя его нетерпение льстило ей.
Словно послушавшись, в чем Алексия, впрочем, очень сомневалась, он внезапно сменил тактику и крепко прижал ее к себе. Уткнулся лицом ей в шею и глубоко вздохнул. Его широкая грудь вздымалась, и Алексия поднималась и опускалась вместе с ней. Ей казалось, что она плывет по волнам.
Затем он легонько, с удивительной нежностью отстранил ее, стянул с нее панталоны и стал гладить ее немножко округлившийся живот.
— Так, значит, душекрад? Вот кого мы ждем?
Алексия стала слегка извиваться, стараясь вернуть его к привычной, более решительной манере. Она, конечно, никогда не призналась бы в этом вслух, но ей нравилось, когда муж делался страстным до грубости.
— На одной из тех римских табличек его назвали «ловцом кож».
Коналл помолчал, задумчиво глядя на нее:
— Нет, такого я никогда не слышал. Ну да ведь я не такой и старый.
— Вампирам он не дает покоя.
— Пошел по стопам своей матери, щенок! Это просто очаровательно.
Большие ладони оборотня с неожиданным энтузиазмом переместились выше.
— Что это ты? — недоуменно спросила Алексия.
— Хочу кое-что выяснить. Оценить прирост в размерах.
— Вот уж не знаю, какой прирост ты обнаружишь, — заметила она, — при том что размер у них с самого начала был более чем солидный.
— О, я уверен, что справлюсь с этой задачей.
— У каждого должна быть цель в жизни, — согласилась жена, и голос у нее слегка дрогнул.
— А чтобы оценить изменения в полной мере, мне придется задействовать все имеющиеся в моем арсенале инструменты.
Прозвучавший намек означал, что Коналл намеревается пустить в ход уже не руки, а рот.
Надо признать, что Алексия немедленно напрочь утратила желание символически протестовать — вместе со способностью ровно дышать. И поскольку рот у ее мужа был занят, а говорить с полным ртом не годится даже оборотням, она решила, что на этом разговор можно закончить. И он закончился — во всяком случае, пока.