- Укушенный змеей значит, что он разочарован в любви. А огонь солнце – что он обжигается попытками быть на месте, которое ему не подходит. Молодец! Ты смогла оскорбить дважды в одном стихотворении!
- Я бы не хотела его оскорблять, - шепнула Калвин. Кила с насмешкой прикусила губу.
- Прости! Но все будут знать, что это моя вина. Никто не подумает, что – прости за честность – новенькая при дворе, только из глуши, сможет так умело дважды оскорбить, еще и так изящно! Амагис тебя не обвинит.
Калвин даже не слушала из-за волнения следующее стихотворение, которое должно было оскорблять ее. Но она уловила что-то про палатку, сдутую ветром.
После поэзии слуги принесли стеклянные бокалы с холодными пенными напитками, придворные разошлись по галерее, держась под руки. Прикосновения к перчаткам были высшим знаком дружбы при дворе. При первой возможности третья принцесса взяла Калвин за руку. Калвин все еще была расстроена и лучше осталась бы одна и осмотрела галерею, но Кила настаивала.
- Идем, милая, не груби! Это придворная жизнь! Остроумные удары. Тебе повезло, что ты мне так понравилась. В этой комнате есть леди – и джентльмены – что выцарапали бы тебе глаза от зависти! И я – ценный друг. Мы будем дружить, Калвин, хоть ты так плохо одеваешься, - она дернула Калвин за рукав. – Твою одежду подбирали девушки Кледсека? Как их зовет?
Голубые глаза неприятно пронзали. Калвин лепетала, пытаясь вспомнить имена сестер Хебена. Ей повезло, принцессу вскоре увели дамы, с презрением взглянув на Калвин, тоже осуждая ее наряд. Калвин смогла пройти по периметру галереи в одиночку. Она долго шла с Халасаа за спиной, и когда они закончили, собравшиеся почти разошлись. Слуга с каменным лицом ждал, чтобы увести их. Калвин и Халасаа не ощутили магии. Они уходили, Кила послала Калвин поцелуй и поправила ее одеяние.
- Я научу тебя правильно драпировать, - прошептала она. – Приходи к моим покоям завтра.
- Конечно! – фыркнула Калвин, провожая ее взглядом. Принцессу увела группа ее поклонников и их слуг.
Тебе она не нравится, - Халасаа был у ее локтя.
- Да. Заставить меня оскорбить Амагиса! Как можно быть одновременно такой вежливой и грубой? Но она может пригодиться.
Она не грубее остальных в этом месте.
- Это не комплимент, - сказала Калвин. – У них хорошие манеры, но я еще ни разу не встречала таких неприятных людей.
Халасаа мирно улыбнулся, его слова были дипломатичными.
Они не отличаются от людей, что я знал.
- Напыщенные ленивцы! – после неприятного случая на конкурсе Калвин нужно было выпустить эмоции. – Ты слышал их слова о пустыне в стихотворениях? Уверена, никто из них туда даже не ступал!
Можно было жить во дворце все время, даже не увидев песок снаружи, - Халасаа помрачнел. – Это место мертвее пустыни. Оно как коралловые сады, о которых говорила Мика. Сады из тел мертвых существ, - он жил в густых лесах Диких земель, где было полно жизни, и от него это было самым страшным обвинением.
За полночь Кила услышала тихий стук в дверь. Она нахмурилась, глядя на свое отражение в серебряном зеркале, медленно сняла серьги и отдала служанке.
- Оставь меня. Рисс, - сказала она. – Дальше я справлюсь сама, - служанка поклонилась и тихо ушла. Третья принцесса, как и многие леди двора, часто принимала гостей посреди ночи.
Кила позвала:
- Можете войти.
Тяжелая штора сдвинулась на пороге, и темный силуэт появился в зеркале. Кила не оборачивалась. Она вытащила длинный гребень из панциря черепахи из волос.
- Милый, нужно так дуться все время? Ты не можешь напевать? О! Как же глупо! – она прижала голые пальцы к губам и посмотрела через плечо. – Конечно, ты умеешь петь!
Амагис стоял у ее плеча, бледное лицо было бесстрастным.
- Все шутите, миледи.
- О, да… прости за вечер, я не сдержалась. Ты же меня простишь?
- Я бы простил вас за все, миледи, - голос Амагиса был напряжен от эмоций.
- Я знаю, - Кила послала отражению поцелуй. – И я хорошо сыграла дружбу с тем немытым ребенком? Мне нужно и дальше притворяться, милый? Она утомительна.
- Да, я должен узнать, зачем они тут.
- О, хорошо. Если настаиваешь, - Кила вытащила другой гребень. Прядь гладких и шелковистых волос упала до ее талии. – Но кто она, Амагис? Почему я должна играть с маленькой наду из глуши?
- Она не маленькая наду. Следите за ней внимательно, миледи. Она – поющая, как и ее слуги.
- Так она колдует? Как необычно. Я сразу поняла, что она не из Кледсека, хоть у нее медальон, - Кила коснулась пальцем золотого кулона на своем лбу. – Я сразу поняла по ее лицу. Мне сказать императору? Их выгонят вот так, - Кила щелкнула пальцами.
- Нет. Пока – нет. Я хочу узнать, почему она здесь. Она может быть заодно с мятежниками. В Териле беспорядки. Лидеры мятежников могут затевать что-то против дворца, используя чужую магию. Или даже против императора. Убийца мог идеально так пройти во дворец, ведь опасной ее посчитает только другой волшебник.
- Милый, ты шутишь! Та кроха опасна?
- Даже маленький наду может укусить императора. Или даже, - добавил Амагис медленно, словно мысль только появлялась в голове. – Тому, что выше императора.
- Думаешь, она хочет навредить мне? – Кила развернулась на стуле.
- Тебе или… нашему господину, - признал Амагис.
- О, ему, - Кила повернулась к зеркалу. – Он далеко. Разве ты не должен сильнее переживать за меня?
- Конечно, конечно, - Амагис смело поднял прядь светлых волос рукой в перчатке и погладил. – Не бойтесь, миледи. Никто не посмеет навредить вам. Ничто не собьет планы нашего господина.
- Наши планы, - протянула Кила. На миг ее холодные голубые глаза встретились с его темными в зеркале. А потом она стала очаровательной принцессой. – Амагис! Ты хмуришься. Ты знаешь, что при мне тебе запрещено хмуриться.
- Простите, миледи. Прибытие этих поющих обеспокоило меня.
Кила едко сказала:
- Ты не любишь других магов, да? Лучше, чтобы был только ты. И дети, конечно…
- Миледи, не говорите о них! – Амагис оглянулся на штору над порогом. – Я много раз говорил вам, это священная тайна! Если хоть кто-то, мои братья-маги или император, узнают, что я поделился этими знаниями, еще и с женщиной, хоть вы и необычна, последствия будут ужасными!
- Если ты так думаешь, не стоило вообще говорить мне о них, - сказала Кила, вытаскивая шпильки. – И разве это важно? Господин скоро будет тут, и он будет императором и лордом волшебников, а я буду императрицей, так что никто не будет переживать, знаю я или нет!
Длинное лицо Амагиса стало серьезнее обычного.
- Господину нужно прибыть и провести революцию раньше, чем мятежники проведут свою, - сказал он. – Временя неприятные, миледи. Рябь идет по всей империи, я видел это в пути. Странное написано на звездах. Если мятежники преуспеют, наш мир будет перевернут. Повторю, миледи, следите за девочкой.
- Да, да. Почему не наблюдать за ней самому?
- Ах, миледи, - прошептал Амагис, поднимая прядь к губам. – Я лучше будут наблюдать за вами.
Кила улыбнулась, шпилька упала на пол.
Императорский двор был во Дворце паутины столько поколений, что все давно потеряли счет. Но придворные в чем-то напоминали своих предшественников, живших в пустыне, когда они брели со стадами хегесу и спали в палатках, и вещей их хватало на сумки на спине хегесу.
Перемещение двора из одной части дворца в другую было памятью о тех днях, и всю легкую мебель переносили с места на место. Там были ширмы из слоновой кости, такие тонкие, что свет проникал сквозь них, а еще легкие плетеные подстилки, шторы и подушки. Даже самые замысловатые шкафы, где хранились наряды придворных, были из легкого ценного дерева, и они были на колесиках, чтобы легко перекатывать их по извилистым коридорам.