Если бы не хаос в комнатах и коридорах и общая подавленность двора, это им не удалось бы. Мика и Халасаа поспешили по коридору, Мика вскрикивала от радости, Халасаа придерживал гобелен, длинные волосы струились за ним. Шада рычащими чарами придерживала второй гобелен, и Калвин спела порыв ветра, что понес их вперед, и они склонялись, направляя движение. Хебен широко улыбался, наконец, покинув комнаты, они мчались по гладкому коридору, скользили по изгибам и на поворотах.
На лестнице ковры не помогли бы, но Шада вела их к коридорам слуг, по которым они катили мебель на колесиках, чтобы не таскать по ступеням.
Они неслись по гладким склонам быстрее, чем Калвин каталась по заснеженным холмам в Антарисе. Способ передвижения потрясал, из одного конца Дворца в другой, между этажами, и Калвин направляла их чарам и вверх, и вниз. Бежевый камень слился, пока они неслись мимо.
Шада потянула Калвин за рукав и указала на широкую арку справа, Калвин повернула гобелен, и они вылетели на террасу, что шла вдоль дворца. Пол покрывала тысяча мелких плиток, они были вырезаны так, чтобы поверхность ловила свет садящегося солнца и мерцала, как перламутр.
Теперь Калвин могла по-настоящему использовать силу своих чар.
- Держитесь! - закричала она и вызвала ветер в их парус такой силы, какой она осмелилась. Гобелен надулся перед ними, и Хебен охнул, когда они понеслись вперед. Терраса была вдоль дворца, но без вида на пустыню. Высокая стена закрывала от нее, покрытая цветущими лозами, и они казались зеленым пятном из-за скорости полета. Но проход был открыт небу, и Калвин видела угасающий свет, делающий небо бесцветным. Скоро стемнеет. Амагис пришел в себя? Он найдет их? Скрывались ли во дворце другие колдуны, которые помогут ему, или он был один?
- Прошу, осторожнее! - закричал Хебен. Они накренились к стене, и Калвин поспешила исправить курс. Гобелен истерся о грубые полы Дворца, у края появилась прореха.
Они были возле Летнего крыла, и там впервые были люди. В угасающем свете Калвин видела потрясенные лица в арках террасы. Испуганные придворные отскакивали с пути. Они летели слишком быстро, чтобы их могли поймать, но их заметили. Даже в день странных событий летящий гобелен с людьми на нем был обсуждаемым зрелищем.
Они повернули во Дворец, летели все глубже к центру Дворца на потрепанном гобелене. Даже с помощью чар он не прослужит долго. Нити разрывались, и магия не могла сдержать их.
Шада прошептала:
- Это путь в комнату Орона.
Калвин остановила гобелен. Проход перед ними резко изгибался. Шада спрыгнула.
- Это лабиринт. Я покажу путь.
Хебен сторожил снаружи, Шада повела Калвин по изгибам лабиринта уверенно и быстро; было так узко, что девушкам приходилось идти друг за другом. В центре перед ними предстала стена без отличительных знаков, шириной в четыре шага, поверхность была выпуклой.
Шада глубоко вдохнула и запела, сначала с дрожью. Ее голос усиливался, стена дрожала.
- Пой, Шада! - закричала Калвин. - Я помогу.
Верхний угол стены стал рушиться, как кусок сыра. Калвин сдувала ветром куски камня. Пыль окружила их, и они закрывали глаза от этой бури.
Теперь Калвин слышала третий голос: другой ребенок добавил чары, бил по стене изнутри. Стену пробили, Калвин открыла глаза и увидела фигурку, сжавшуюся в вихре белой пыли и кусков камня. Стена быстро рушилась, комната таяла у них на глазах. Калвин прошла внутрь и схватила мальчика. Орон обхватил ее шею, как делала Шада, прикрывая глаза от яркого света после долгого пребывания во тьме.
Калвин, Хебен, Шада и Орон неслись по пустым комнатам и холодным коридорам Осеннего крыла, замедляясь. Калвин гнала рвущийся гобелен вперед, боясь, что каждый поворот будет последним. Она показала Орону на самую большую прореху в гобелене, он смотрел на нее пустыми глазами. Калвин поискала помощи у Хебена.
- Ты можешь это починить? - спросил он у мальчика. Орон пожал плечами и с неохотой запел, крепко сплетая нити. Калвин ощущала его враждебность и вспомнила слова Халасаа, что дух Шады был поврежден хуже ее ног. С Ороном могло быть то же самое.
Наконец, они добрались до дверцы в основании второй башни. Калвин и Хебен оставили детей на гобелене, а сами поднялись по темной лестнице. Тут ступени были шире, чем в башне Шады, и Хебен смог забраться наверх.
Они вышли на крышу башни, на небе сияли звезды, Калвин столько их еще не видела. Она впервые за их время во Дворце видела ночное небо.
Хебен резко вдохнул, и она заметила темную фигуру на фоне сияющих звезд. С порезом на подбородке белое лицо Амагиса сильнее выделялось среди темноты. Калвин услышала приглушенный вопль боли, увидела, что волшебник держал мальчика, что был меньше остальных. Одной рукой он зажимал рот мальчика, чтобы он не крича и не пел. Чед боролся в хватке волшебника, хотя движения причиняли ему боль.
Губы Амагиса двигались. Калвин бросило в сторону, чары впились в ее тунику и потянули к низкому борту, чтобы выбросить за край.
Калвин не успевала подумать. Она уже раскачивалась на краю башни. Хебен бросился вперед без колебаний потянул ее к полу. Калвин не могла петь - она кричала от боли, ткань туники впивалась в ее плоть.
И тут она услышала злой голосок с порога. Шада пошла за ними. Она смотрела на Амагиса, сжимая кулаки, опустив голову, возмущенно рыча, как маленький васунту. Она пела, чары впились в расшитый воротник волшебника, тот сдавил его узкое горло, душа, задавливая его чары, голова Калвин ударилась о крышу, когда хватка на тунике пропала.
Она еще не села, а уже пела. Амагис тщетно терзал воротник, отпустил мальчика. Чед рухнул, ведь не мог использовать ноги. Калвин чарами ветра толкнула Амагиса, и ветер раздул его черный плащ за ним, напоминая летучую мышь в ночном небе.
Но она спела ветер сильнее, чем когда-либо, а Амагис уже потерял равновесие, пока боролся с воротником. Ветер наполнял складки черного плаща. Калвин видела, как белая маска его лица искажается от улыбки ужаса, как у черепа. Он широко раскинул руки, повис на фоне сияющих звезд. Калвин закричала, ее песня прервалась. Было слишком поздно. Она бросилась вперед, Амагис полетел за край.
Черный плащ раскрылся, как крылья, заметные рядом с белизной Дворца, и он завис в воздухе, как птица.
- Он запоет! - охнула Калвин. - Он спасется... - но волшебник не успел вдохнуть, чтобы спастись. Темная фигура неслась вниз, к куполам, башенкам и садам Дворца. От удара не было звука. Но все увидели обмякшее тело внизу, черный небольшой силуэт на белом камне.
Калвин отвернулась в ужасе.
- Я не хотела! - закричала она. - Я не собиралась убивать его!
- Он убил бы тебя, - сказал Хебен. - Но бой был честным, - он спокойно повернулся к мальчику. - Держись за мою шею, - Шада тепло сжала плечо Чеда, он с болью забрался на спину Хебена.
- Дворец рушится, - прошептал он, пока Хебен нес его вниз по лестнице. - Я это чувствую. Начинается. Я последний. Песня... была слишком сложной...
- Я тебе помогу, Чед! - закричала Шада. - И Орон здесь. Мы споем! Дворец не может пока что упасть!
Они устроили Чеда в центре гобелена. Он дрожал, глаза лихорадочно пылали. Он был слабее, потому что нес на себе весь груз полотна Дворца, а Калвин, Мика и Халасаа лишили его помощников? Орон и Шада сосредоточенно опустили головы, тихо рычали песней железа. Чед вяло присоединился.
- Гобелен разваливается, - сказала Калвин. - Он не понесет нас дальше. Нужно найти другой гобелен, что-то... - ее голос оборвался. Эта часть Дворца была без мебели. Ближайшие гобелены были в Летнем крыле, слишком далеко и слишком опасно.
Она невольно увидела перед глазами Амагиса на белом камне. Она замотала головой, прогоняя видение, и вдруг уткнулась лицом в ладони, подавленная. Чед и Орон зависели от нее, были беспомощны с переломами ног. Шада и Хебен ожидали ее решения, Дворец рушился вокруг них. Как она могла вытащить всех целыми?