- …уйти отсюда.
- Мятежников не видно…
- Мятежников? Это не они. Это сделало волшебство, брат.
- Волшебство? Шутишь, брат. Генералы и волшебники заодно. Это кто-то из городов у моря…
Мятежников обвинили в разрушении Дворца. Было больно лежать неподвижно, пока насекомые ползали по носу и возле глаз, а песок засыпался в одежду, но Калвин хотела послушать солдат.
- Знаешь, какой будет работа дальше?
- Я слышал, мы захватим Дворец, брат.
- Остатки!
Кто-то рассмеялся. Холодок пробежал по спине Калвин, она вспомнила отполированную броню и сияющие мечи принцев. Может, они все же сразятся. Если армия хочет напасть, стоит ли ей предупреждать придворных? Нет. Им придется защищаться самим.
- Мы покажем им, кто босс!
- Босса нет, ведь император мертв…
- Всегда есть босс, брат!
Хохот.
- Ставлю на пятого принца.
- Хм! У него не хватит ума даже ботинки завязать!
- Потому генералы и садят его на трон, идиот…
- Следи за языком, брат.
- Хорошо, ребята. Стройся!
Ворчание и стоны, шарканье ног и звяканье оружия, а потом топот снова сотряс землю. Калвин сосчитала десять глубоких вдохов и поднялась на ноги. Ей нужно двигаться. Скоро рассвет.
Дэрроу-4
Дэрроу склонился на румпель, белый парус «Перокрыла» раздувал ветер. Тонно стоял у мачты, его кудрявые волосы были растрепаны, он улыбнулся ему. Они прошли долгий путь, покинув Терил, и были уже близко к городку шахтеров в Фейне. Но Дэрроу еще не был готов сойти на сушу. Они с Тонно проплывут еще пару дней, мимо Фейна и Гила, вдоль золотого берега и дальше на юг, куда еще не плавали корабли с запада или Островов. Но «Перокрыл» заплывет еще дальше по враждебным морям к дну мира.
Тонно был потрясен, когда Дэрроу бросил свое судно в Териле.
- Герон хорошо послужил мне, - сказал Дэрроу. – Но «Перокрыл» быстрее.
- Не жди, что лодка будет тебя ждать, - прорычал Тонно. – В Териле воров как семечек в арбузе.
Дэрроу молчал. Они приближались к Меритуросу, к Черному дворцу, и рубиновое кольцо Самиса стало обжигать, как раскаленный уголек.
Герон.
- Твое имя – не твое собственное, - сказал Самис. – Я дам тебе другое. Ты будешь Герон, - Дэрроу не знал, что оно означает, пока Самис не сказал, что это птица маршей, цапля, высокая и одинокая, стоящая в воде. – Но тут, конечно, нет воды, - протянул Самис.
Дэрроу молчал. Описание было неправильным. Он не был одиноким, у него был Самис. Они были всегда вместе. Дэрроу освободился от заданий и уроков. Они с Самисом ходили, куда хотели, требовали ответов на вопросы от волшебников, которых вызывал Самис. Они изучали чары ради приятного ощущения власти, игнорируя правила, что сковывали других волшебников. Они ходили в пустыню, на охоту к берегу. В отличие от других волшебников, запертых в тусклых комнатах с тайнами, принц и его спутник покидали Черный дворец и возвращались по своей воле, у них была дикая свобода, о которой Дэрроу не мечтал.
Волшебники ненавидели и боялись Самиса, не смели перечить ему, но не только из-за того, что он – сын императора, а потому что он был сильнее, чем они. Дэрроу было не по себе жить в тени такой силы, он словно ходил рядом с ураганом или молнией и звал другом.
Они были друзьями. После пары лет недоверия Дэрроу перестал бояться, что Самис прогонит его. И он знал, что он был не просто слуга, как бы ни шептались волшебники за спиной Самиса. Он был советником, товарищем, братом. Когда они прибыли вместе во Дворец паутины, придворные относились к Дэрроу почти с таким же уважением, как к Самису. Самис говорил о будущих путешествиях из Маритуроса по морям, он хотел на запад и к Балтимару на севере.
Мир, что сдавливал Дэрроу стенами комнаты Испытания, открылся, как цветок после дождя.
* * *
Дэрроу и Тонно направляли «Перокрыл» в гавань Халта. Городок был собранием кривых домиков из выброшенных на берег досок, серых и безрадостных. Дэрроу и Самис бывали тут во время охоты, пили вино в месте, что звалось таверной. Дэрроу подозревал, что золотая монета, которую Самис бросил хозяину, был единственной прибылью этого места на годы вперед.
- Подожди тут, я тебя позову, - сказал он Тонно. Он выбрался на пески Хатары впервые за пять лет, помрачнел и пошел к таверне. Дети смотрели на него из-за перевернутой рыбацкой лодки, посмеивались в ладони. У двери чинила одежду женщина. Она прищурилась, глядя на него, и, не скрывая жест, начертила знак, отгоняющий неудачу. Дэрроу почти улыбнулся. Это отличалось от приветствия в Равамей. А это место должно считаться его домом.
Таверна не изменилась. Хозяин сидел за столом, играл с двумя медленно жующими мужчинами. Он резко обернулся на вошедшего клиента. Запах славы загустил воздух, мужчины медленно трясли кости, задумчиво бросали их, едва следя за результатом.
Дэрроу заказал кружку вина. Хозяин сказал:
- Я тебя не видел?
- Нет.
- У тебя этого не было в прошлый раз, - он указал на шрам, что тянулся от брови Дэрроу до скулы. – На охоте получил? С другом?
- Да, - сказал кратко Дэрроу. – На охоте, - он не сказал, что в той охоте сам был добычей.
Хозяин хитро посмотрел на него.
- Снова хочешь поохотиться?
- Возможно, - Дэрроу попробовал вино, оно было кислым, как и раньше.
- Прибыл со двора?
- Не в этот раз, - Дэрроу поднял голову и мгновение выдерживал взгляд мужчины. – Меня уже не принимают при дворе. Я убил принца королевского дома, - говоря это, Дэрроу снова увидел тело в сером плаще, лежащее среди серебряных башен и куполов Спарета. Его сердце забилось быстрее.
Хозяин выпрямился.
- Я знаю кое-кого. Можешь звать его охотником. Он хотел бы встретить человека, убившего принца.
- Да, - сказал Дэрроу. – Я бы хотел встретиться с вашим другом.
Они снова выдерживали взгляды друг друга.
- Будь тут на закате, он придет.
- Спасибо, - сказал Дэрроу. Он допил и вышел из таверны.
Дорога вдоль берега была красной и пыльной, в мелких камешках. Он ходил по ней. На южном берегу было не так жарко, но довольно тепло, и солнце пылало, как посреди пустыни. Море напоминало белый металл, на него было больно смотреть. Камешки стучали по пыли у его ног, и он услышал смех детей, они убежали. Он нашел фонтан на пустой рыночной площади, умирая от жажды. Дэрроу посидел немного на его пыльном краю под солнцем, понимая, что за ним наблюдают глаза из всех хижин.
Волшебники собрались в темных коридорах и шептались. Увидев приближение Самиса и Дэрроу, они развернулись и притихли.
- Старый лорд умирает, - сказал Дэрроу. – Им нужно выбрать, кто дальше будет носить Кольцо.
Самис шел рядом, его высокие охотничьи сапоги высекали искры из черного мрамора.
- За все время здесь я не встречал этого старого лорда. Пока навестить его, Герон.
- Они не позволят.
- Герон, ты меня расстраиваешь! Ты еще не понял? Они не могут нам помешать. Идем.
Друзья пошли по блестящим коридорам. Самис был прав: волшебники не остановили их. Наглость Самиса, будто огонь, разгоняла тех, кто мог возразить ему.
Только у двери комнаты, в которой лежал лорд, кто-то сказал нет.
- Вы не войдете, - сказал Паук, злобный в темной мантии, его длинные пальцы сжимались на эбонитовом посохе старого лорда.
Самис прищурился.
- Ты надеешься, друг, - тихо сказал он. – Думаешь, ты достоин стать следующим лордом Черного дворца с его тайнами и печалями? Тебе хватит сил?
- Я не принц, - фыркнул Паук. – Но я достоин править тут. Старый лорд обещал, что я буду его преемником.