Через несколько дней Калвин и остальные заметили внушительный куб Черного дворца, крупный и слепой на плато, темная очка среди красной долины. Хегесу радовались запаху арабека, которым кормились стада хегесу колдунов.
- Волшебники нас увидят? - спросил Фенн.
Дэрроу покачал головой.
- Они не ждут гостей. Не следят. Они узнают о нас, только когда мы окажемся внутри Дворца, и то не факт.
И все же Калвин было не по себе, пока они взбирались на плато и стояли в футе от черного монолита. Она видела их отражения в стене, как в зеркале. Она робко коснулась поверхности, что была гладкой как полированный мрамор, и жаркой. Она отпрянула, быстро запела, чтобы остудить обожженную руку.
- Прости, - сказал Дэрроу. - Стоило тебя предупредить.
- Все хорошо, - холодно сказала Калвин, хоть рука была красной, ее жгло.
Оружие мятежников было наготове: стрелы, кинжалы, копья. Хебен стоял с ними с ножом в руке, его тело было напряжено. Дети нервничали. Щеки Шады пылали, Хейд ждал с хегесу, с опаской глядя на черную стену. Тонно сжимал короткий рыбацкий нож. Мика была рядом с ним, глаза сияли, на ее плече лежало копье. Калвин и Вин стояли рядом с носилками Халасаа. Дэрроу медленно поднял ладони и запел.
В сияющей стене появился проем. Но не грубая трещина, а высокие внушительные врата с колоннами по краям. Два больших каменных ворона сверху расправили крылья, накрывая ими верх ворот. Их клювы были раскрыты, слепые безжалостные глаза глядели на нарушителей.
Фенн уверенным жестом направил мятежников внутрь. Остальные следовали. Хейд похлопал хегесу по крупу, они оставили зверей пастись снаружи. Калвин и Вин шагали последними за носилками Халасаа.
Пересекая порог, Калвин поежилась. Воздух во Дворце был затхлым и холодным, но ее тревожило не это. Она ощутила темную силу в этом месте, тени извивались в нем, как ядовитый туман. И у нее было ощущение, что, если все перестанут шаркать и шептать, она что-то услышит, что-то важное... Но чувство прошло.
После яркого солнца было невозможно видеть в темноте. Дэрроу с мрачным и замкнутым видом вел их по комнатам и широким каменным лестницам, тускло озаренным лампами высоко на стенах. Калвин думала, что места, причудливее Дворца паутин с его резными стенами и искусно украшенными нишами не найти, но там эффект был легким. Это место было с прямыми линиями и углами, проще не найти.
Фенн шел рядом с Дэрроу, напряженный и встревоженный.
- Куда ты нас ведешь?
- Вглубь, - сказал Дэрроу.
Но далеко они не прошли. Они попали в большую комнату с большой лестницей в конце, и большая железная решетка обрушилась за ними, отрезая от пути отступления.
- В стороны! - закричал Фенн, но фигуры в черном полились из проходов и лестницы, пока их не окружила стена волшебников в десять человек шириной, у каждого сияли острые лезвия.
Орон без звука упал и полез в решетку: его размер позволил ему протиснуться. И он пропал в темных глубинах Дворца. Шада и Хейд повернулись, чтобы вылезти за ним, но быстрая нота чар и вспышка стали пригвоздили их к полу. Калвин с криком опустилась рядом с детьми. Они не были ранены, но стальные клинки пронзили их туники и впились глубоко в камень пола. Шада уже рвала одежду, чтобы освободиться, но со вспышкой по воздуху пронесся еще один клинок. Шада закричала, ее пригвоздило к полу за волосы.
Калвин не видела, что было дальше, но черные мантии шуршали и развевались, раздавались крики и рычание чар, волшебники жутко бросались с копьями и ножами. Шада закричала снова, дергала за волосы. Калвин пыталась освободить ее, защищать Халасаа и петь.
- Мика! - закричала она. - Ветер! Ветер! - она спела сильный порыв, что сбил борющиеся фигуры с ног, мятежников и волшебников. Она услышала, как высокий ясный голос Мики присоединился к ее. Девушки с трудом поднялись на ноги, прижимаясь спинами к стене, и Калвин увидела тела волшебников в черном на полу, шевелящихся как перевернутые тараканы, мятежники пережидали ветер, лежа на животах.
- Хватит! - прозвенел голос Дэрроу. Калвин и Мика переглянулись и сменили песню, ветер отпустил его, позволяя встать. Он встал, подняв руки, повернулся, показывая всем, что держал в ладони.
Напоминало горящий уголек. Слабый свет комнаты влекло к нему, как и взгляды всех собравшихся. Тусклое красное сияние медленно пульсировало, источая непреодолимую силу. Калвин со страхом узнала рубиновое кольцо, кольцо Самиса.
Только шепот песни девушек и зловещий шорох их ветра тревожили холодную тишину в большой комнате. Волоски встали дыбом на шее Калвин.
Дэрроу завопил:
- Я вернулся забрать свое!
Его голос отражался от полированных стен.
Один из волшебников из дальнего конца комнаты, у лестницы, сдавленно крикнул:
- Что ты забираешь? Наказание?
- Не имеете ни права, ни сил наказать меня.
- ты бросил нас! Ты нарушил соглашение Черного дворца.
Дэрроу вскинул голову.
- Не помню соглашения. И соглашение заключают по своей воле, так? Каким может быть соглашение из детей, украденных из их домов? Всех вас забрали из семей, многие потеряли свои имена в этом месте, как я, но вы нагло лишаете домов, имен и семей других детей! Ваше соглашение - пустота, и я с ним не согласен!
Его слова прозвенели в комнате и утихли с шипением ветра. Вин радостно завопил за ним, Шада и Хейд захлопали в ладошки. И высоко в галерее, откуда смотрели украденные дети, живущие в Черном дворце, донеслись радостные крики и стук кулачков по камню. Некоторые юные волшебники тоже поддержали. Не оборачиваясь, Дэрроу поднял руку, и они притихли.
Волшебник закричал:
- Где твой друг? Самис?
Слова повисли на миг в тишине.
- Самис мертв, - тихо сказал Дэрроу. - И я вернулся забрать свое по праву этого кольца, Кольца Хатары, что когда-то принадлежало Лионссару.
Волшебники взволнованно зашептались. Калвин посмотрела на Мику и махнула рукой. Мика кивнула, и они изменили песню, сделав ветер слабее. Они оставили ветерок в комнате, напоминая, что могут сделать, если пожелают, но волшебники и мятежники смогли сесть и дышать без труда.
Дэрроу поднял кольцо. Он впервые надел его на палец и поднял в воздух сжатый кулак. Калвин всхлипнула с недоверием.
Дэрроу закричал:
- Я занимаю власть в этом месте и над тебе, что обитает в нем! Во имя Лионссара и символом Лионссара!
Его голос отразился от крыши. Три волшебника, выделяющиеся среди остальных черными сутанами с капюшоном, поднялись на ноги. Остальные волшебники наблюдали за ними. Сердце Калвин колотилось. Три головы в капюшонах медленно склонились. И с тихим шипением, как волны на берегу, как песок после бури, волшебники ответили:
- Во имя Лионссара вы - лорд Черного дворца и его обитателей, - один за другим они встали на колени и склонились перед Дэрроу.
Он замер на миг, кулак в воздухе, красный камень кроваво сверкал. Он стоял спиной к Калвин. А потом посмотрел на нее и Мику и сухо сказал:
- Можете уже не петь.
Первым приказом лорда Черного дворца было унести Халасаа в тихую комнату, а потом - еда мятежникам и экипажу «Перокрыла» и удобные комнаты.
- А дети, милорд? - спросил один из волшебников с напряженной спиной, назначенный исполнять желание владельца Кольца Лионссара.
Дэрроу холодно посмотрел на него.
- Обращайтесь с ними, как с почетными гостями.
Калвин сказала:
- Орон где-то прячется. Нужно сказать, что ему не навредят.
- Так и сделай, - сказал Дэрроу, и волшебник скованно поклонился.
Фенн стоял неподалеку, теребил рукоять ножа, желая поговорить с Дэрроу. Уголок его рта был приподнят. Он знал, и Калвин поняла это с болью. Он знал то, чего не знала она.
Хебен осторожно кашлянул.
- Эм... Лорд Дэрроу...
- Обращайся к нему как «милорд», - сказал с презрением волшебник. Калвин чуть не рассмеялась. Они вернулись во Дворец паутины с глупым этикетом и протоколом? И Дэрроу, ее Дэрроу, может быть в центре этих поклонов?