- Услышьте меня! Три дня я носил Кольцо Лионссара. Многие из вас думали, что я сделаю, будучи лордом, и я скажу: я изменю Черный дворец. Много поколений он был источником страха и ненависти, и они разошлись от Хатары, как рак, пожирая весь Меритурос. Некоторые из вас верят, что империя пала с Дворцом паутины. Это не так. Сердца империи там не было. Оно лежит здесь, в этих стенах. Без Черного дворца, без тайн и лжи, запугивания чарами не было бы и Дворца паутины, двора, императора и империи. Если мы хотим отстроить Меритурос, то начинать нужно отсюда и сейчас!
Дэрроу был худым, казался еще меньше в черной мантии, которую носил, прибыв сюда. Но в тусклом свете масляных ламп его волосы сияли серебром, а серо-зеленые глаза сверкали, когда он вскинул голову. Большое кольцо на его ладони сияло жутким кровавым светом.
- Изменим империю Меритурос в республику Меритурос? - его голос разносился по большой комнате. - Вы со мной?
Калвин ощутила трепет, вспомнив Самиса в башне Спарета, зовущего их помочь ему объединить Тремарис.
Один из мятежников заговорил от стены:
- Мы терпели, лорд-волшебник. Но зачем нам делиться силой с тобой, с певчими? Мы хотим власть себе. Для этого мы старались. И ты решил обмануть нас?
- Несведущий малец! - прошипел один из Совета трех. - Наше братство - истинные хранители империи! Магия железа построила Меритурос, и мы - стражи Силы железа. Наши знания священны, невероятно ценны. Зачем нам делить власть с вами, варварами?
Шада завопила из толпы испуганных детей.
- Мы не хотим ничего с вами... мы уйдем к мятежникам! Нельзя было посылать нас туда!
- Неблагодарный ребенок! Твоя жертва была необходима, чтобы вы все жили в мире! Мы спасли вас, дети. Думаете, вы бы выжили там с магией?
Со всех сторон зазвучали крики. Дэрроу мрачно молчал, стоял прямо, и тишина постепенно распространилась от него по всей комнате. Он сказал в тишине:
- Эти споры необходимы, но позже, пока на них нет времени. Армия в пути.
Снова начались крики.
- Невозможно!
- Он врет!
- Думаю, идут и Семь кланов! - оскалился один из волшебников.
Дэрроу ждал наступления тишины, а потом прорычал песню железной магии. Он медленно повернулся к внешней стене, широко взмахнул руками. Все загудели от волнения. Мятежники и волшебники бросились вперед.
Дэрроу открывал окна в пустыню. Его песня гудела, в стене появлялись бреши, небольшие отверстия в черном полированном камне стали рядом изящных арок, пока вся та стена комнаты не стала террасой с колоннами высоко над землей.
Волшебники отшатнулись, прикрывая глаза от яркого света. Некоторые дети закричали и побежали к окнам, указывая. Но Фенн и его бойцы были заинтересованы не окнами, хоть и созданными магией, а видом за ними.
Длинные ряды солдат были хорошо видны, двигались к плато. Калвин видела их алые знамена и перья на бронзовых шлемах. Отряды растянулись по долине движущейся массой металла, плоти и брони. И среди них Калвин заметила другую процессию, не такую дисциплинированную, как солдаты, яркую, в шелках, какие могли быть только у придворных. В комнате было шумно. Кричали сотни голосов, шуршали черные мантии волшебников от волнения, а мятежники топали сапогами, спеша к окнам.
Дэрроу замер на ступенях, скрестив руки, и смотрел на созданную им суету со слабой улыбкой. Калвин сглотнула. Она шепнула Тонно:
- Он выглядит... как Самис в день, когда он подул в Рог огня, да? Дэрроу пытался заговорить с ним, но он стоял, скрестив руки, вот так, и не отвечал... И Кольцо сияло на его пальце...
- Да, я помню, - мрачно сказал Тонно и до боли сжал ее плечо.
Но теперь Фенн вытащил нож и прыгнул на ступени рядом с Дэрроу. Он закричал:
- Нам нужно готовиться к бою! Мы сразимся рядом с вами, маги, если вы не трусите! Или вы мягкотелые, как черви, раз жили все время в темной коробке?
- О, нет, - прошипел один их Трех советников, и хоть его голос был тихим, его услышали все в комнате. - Мы будем биться рядом с вами, хоть вы и грязные и глупые. Если порождения императора думают, что могут захватить наш Дворец, наш священный дом, мы покажем им...
Но потом прозвучал голос, который Калвин не ожидала услышать: сдержанный Хебен кричал из толпы. Он говорил, а перед ним освобождали место. Его лицо было красным, слова вылетали страстно:
- Мы должны сражаться? – закричал он. – Воевать? Ради чего? – он махнул рукой на окна. – Мы только узнали, что они идут, а уже готовы рвать на клочки! Мы видим врага и готовы работать сообща. Разве мы не можем так работать без врага?
- Но враг там! – воскликнул Фенн. – Ты хочешь, чтобы мы отвернулись и надеялись, что они уйдут?
- Нет! Я не о том, - Хебен успокоился, но что-то в его голосе заставило всех притихнуть. – Император мертв. Дворец паутины пал. Все изменилось! Армия не должна быть нашим врагом… мы должны работать с ними…
- Хебен прав, - тихо сказал Дэрроу, но все слушали. – У нас есть шанс, здесь и сейчас, сделать новый Меритурос. Мы можем построить землю без императоров и принцев. Землю, где чары – не тайна, где их не презирают. Землю, где Семь кланов будут жить и работать сообща, а не спорить. Землю, где армия используется с умом, а не требует еду и женщин по империи…
- Они тут не найдут женщин, - сказал едко кто-то, и все рассмеялись.
- Мы начнем сначала! – закричал Хебен, глаза пылали на его худом лице.
Дэрроу кивнул.
- Как только мы начнем сражение, мы повторим ошибки. Армия и двор, мятежники и волшебники, шахтеры и Кланы… Вы можете презирать их, они могут ненавидеть вас, но они могут многому научить вас, а вы – их. Если мы хотим построить республику, нужно принять их. И начать с разговоров друг с другом.
Все закричали в комнате. Дэрроу стоял в центре бури, спокойно улыбаясь. Фенн пытался управлять хаосом, вытянул нескольких говорящих на ступени к себе, поднимал руки, призывая к тишине, и шум порой притихал, было слышно отдельные голоса, что молили, уговаривали, угрожали, были яростными и страстными. Голос Хебена выделялся, и вскоре он оказался на ступенях с Фенном и Дэрроу, пылко спорил. Шум окружал Калвин, она прижалась к Тонно.
- Идем отсюда, кроха, - сказал он ей на ухо. – Это не наш спор.
Калвин кивнула, и он вывел ее из комнаты, сильной рукой обвивая ее плечи. Они выскользнули в тишину блестящего коридора, Мика спешила к ним, стуча сандалиями по черному камню.
- Что за шум? – крикнула она. – Слышно даже в комнате Халасаа!
- Халасаа в порядке? – тревожно спросила Калвин.
- Без изменений… не хуже. Может, лучше. Он спит крепко, без снов.
Калвин склонила голову, она не могла идти в давящую комнатку, где лежал Халасаа, потерянный в дикости его боли и теней.
- Армия снаружи, - сказал Тонно. – Дэрроу открыл окна.
Мика просияла.
- Идемте наружу, посмотрим на них! О, идемте отсюда!
Калвин сказала:
- Может, двери, что спел Дэрроу, еще открыты… - они пошли по тихим комнатам, оставляя эхо споров позади, пока не остались только их шаги. Калвин спешила по ступеням и площадкам. После предложения Мики спутанные желания и мысли в ее голове стали одной целью – выйти из Дворца. Она отчасти хотела сбежать от затхлого воздуха и удушающих теней, но дело было не только в этом. Что-то тянуло ее, как чары железа. Она спешила все быстрее, пока не побежала, Тонно и Мика едва поспевали за ней. Температура росла, они приближались к выходу, а потом оказались у больших врат, что открыл Дэрроу.
Два дня двери были приоткрыты, но недовольный волшебник закрыл их ночью.
- О, нет! – Мика скривилась от расстройства.
- Я могу открыть! – дико воскликнула Калвин. – Я могу!
Тонно и Мика переглянулись за ней. Тонно пожал плечами. Калвин закрыла глаза и вытянула руки, погрузилась в расслабленное внимание. Ее желание быть снаружи было таким сильным, что затмило ее сомнения насчет использования магии железа. Чары шептали в ее горле. Она нащупала трещину, куда можно было вонзить свою песню. Трещина стала раздвигаться. Ноты ее чар были рычагом, что осторожно толкал камень.