Стоит мне пристегнуть золотую клетку почти над самой головой этой во всех смыслах неприятной мне пассажирки, как меня окликает благозвучный мужской баритон. Обернувшись, я замечаю красивого молодого мужчину, занимающего место под номером четыре. На вид ему лет тридцать, может, чуть больше, его лёгкая небритость ему к лицу, у него большие и очень красивые глаза с зеленцой, и ровные ряды белых зубов – таких мужчин называют породистыми уже только за их внушительные габариты, а этот ещё и красив на лицо.
– Хильда, верно? – привлекательные глаза прочитали моё имя, выгравированное на бейдже, который я пристегнула к своей груди два часа назад, сидя на унитазе и пытаясь собраться с мыслями. – Не могли бы вы принести мне двойной виски?
До старта разнос напитков не положен, но тон этого мужчины так любезен, что вместо того, чтобы наложить запрет, я спрашиваю:
– Какой именно виски вас интересует?
– Чистый.
– Безо льда. Ясно.
Не понимая того, что на одно мгновение я глуповато улыбнулась, словно совсем молодая девушка, я поспешно развернулась и уже спустя три шага оказалась в кухонной зоне, расположенной между кабиной машиниста и бизнес-классом. Надо бы поспешить, ведь ради исполнения этой просьбы я дважды нарушаю установленный порядок: мало того, что позволяю пассажиру пить до старта, так ещё и оставила вход в поезд без присмотра, а ведь посадка ещё не завершилась…
Я открыла самую лучшую бутылку виски, которую приберегла для себя, и щедро налила в гравированный бокал двойную порцию. Надо же, как стараюсь угодить… И дело даже не столько в том, что этот молодой мужчина красив, сколько в том, что он улыбнулся мне доброй улыбкой. Не могу вспомнить, когда в последний раз меня одаривал доброй улыбкой красивый мужчина. От этого даже грустно… Что ж, с мужчинами мне не везло с самого начала моей жизни. Мой отец вёл разгульную жизнь – меня и двух моих сестёр-погодок в одиночку растила мать с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Повзрослев, я пыталась найти среди мужчин полную противоположность своего ветреного родителя. Мне хотелось, чтобы мой избранник всегда был рядом, имел стабильную работу и ни при каких условиях не шлялся неизвестно где. Неудивительно, что со своим будущим мужем я в итоге познакомилась не в каком-нибудь подозрительном баре за сомнительной выпивкой, а в приличном гольф-клубе во время игры в мини-гольф, в котором ему в то время не было равных. Он год учил меня пользоваться клюшками и мячами для гольфа – невелика наука, – ещё год я приучала его к мысли о серьёзных отношениях – а вот это было посложнее, – и уже на третий год мы чуть не расстались, из-за чего в итоге, с бухты-барахты, поженились: я решила уйти от него, и в тот же вечер он встал передо мной на одно колено – я сказала “да”, и меньше чем через месяц мы официально стали мужем и женой.
Сколько себя помню, я всегда хотела иметь детей, но из-за коагулопатии и ещё некоторых медицинских противопоказаний, беременность рисковала стать для меня приговором. Мои сёстры родили по двое детей, у обеих сестёр за плечами несостоявшиеся первые браки, но зато удачные вторые. Примечательно, что и мой брак в итоге потерпел крах. Может ли быть причиной детская травма? Предполагаю, что именно в этом и кроется причина: наши родители внушили нам ложное представление о браке, верности и жертвенности. Как результат – ни я, ни мои сёстры не смогли построить счастливые семьи с первой попытки. И вот мне сорок девять, мой учёный муж, преподаватель исторической кафедры Кои́мбрского университета и к тому же мой ровесник, уходит от меня к своей аспирантке – к женщине, младшей него на целых двадцать лет! Вот так вот просто взять и перечеркнуть двадцать три года брака, который хотя и невозможно назвать абсолютно счастливым, но ведь зато он был стабильным! Ему надоело ждать меня с рейсов, надоело проводить выходные без меня, надоело “жить без страсти” – именно так он выразился. А каково мне? Каково мне жить без страсти?! Он никогда не был страстным, никогда не дарил мне цветов и не устраивал романтических ужинов, в постели он всегда был одинаков, а стареть стал и вовсе раньше меня, но я ведь не жаловалась, я ведь любила его! Любила! И он меня любил, пока на доставшуюся ему в наследство от матери квартиру в центре Лиссабона не позарилась первая короткая юбка. Я сейчас уезжаю из этого города, а в это время мой муж, который стал для меня бывшим всего лишь каких-то двенадцать часов назад, кувыркается в моей постели с вертихвосткой, которая очень скоро оберёт его до последней нитки. И при этом я должна исправно исполнять свою должностную роль: улыбаться безразличным пассажирам и особенно стараться не снимать улыбки, обслуживая блондинок с канарейками, издевательски походящих на любовницу моего бывшего…