Поделившись мятной резинкой с Брайаном, я приняла его предложение проведать роженицу и младенца. Дети – Тоби и Мисси – уже находятся в вагоне среднего класса: эмоционально и физически вымотанные, они не выдержали перегрузки и, привалившись друг к другу, заснули под пледом на двадцатом и девятнадцатом местах. Клетка с молчаливой канарейкой продолжает стоять возле ног мальчика.
Проходя мимо тела Хильды Рэйнольдс, всё ещё лежащего прикрытым пледом на заднем ряду сидений, я машинально отвожу взгляд в противоположную сторону, чтобы лишний раз не видеть то, что, как мне кажется, я никогда не смогу забыть.
Прежде чем войти в купе проводника, Брайан постучал костяшками пальцев в дверь, но не стал медлить и открыл её почти сразу. Бенджамин Ионеску, возложивший на себя тяжеловесную миссию присмотра за новоиспечённой матерью и новорождённым младенцем, всё ещё здесь. Первое, что мне бросается в глаза: Бен держит за руку дремлющую Джемму, и между ними мирно, словно в красивом кадре классического фильма, лежит свёрток с младенцем.
Услышав наш приход, Джемма открыла глаза и вдруг улыбнулась нам. Улыбнувшись в ответ, я отметила положительную розовинку её щёк.
– Как себя чувствует наша пациентка? – вкрадчиво-бархатным тоном поинтересовался Брайан.
– Состояние хорошее – жива, – вместо женщины отозвался Бен.
– Мы скоро приедем? – вслед поинтересовалась Джемма.
– Нет, ещё не скоро, – Брайан незаметно для наших собеседников, но заметно для меня издал сжатый выдох.
Бен и Джемма одновременно перевели свои взгляды на начавшего кряхтеть младенца.
Внезапно меня что-то напрягло. Прежде чем я успела понять, что́ именно́, Брайан уже смотрел в направлении туалетной комнаты, из которой до нашего слуха донеслись странные звуки, походящие на приглушенные толчки.
Брайан резко захлопнул дверь купе, и мы встретились взглядами. Прежде чем мы успели сговориться, он уже держал в своих руках пистолет.
Встав в выгодную позицию, таким образом, что, открывая дверь на себя, я пропускала Брайана вперёд, я на пальцах досчитала до трёх и, получив в ответ сигнальный кивок, резко убрала блокирующий запор и оттянула дверь на себя.
Никто не выскочил и не бросился на нас, но это не облегчило ситуацию.
Один из двух пленников освободился, но не спешил нападать на нас, потому что был занят другим пленником, не сумевшим освободиться: Зед Руст при помощи верёвки, которой его руки до сих пор были привязаны к поручню, душил Остина Фассбендера. Брайан нанёс душителю неожиданный удар ногой прямо в голову, будто в попытке оглушить змею, но было уже слишком поздно: минутой ранее Фассбендера ещё можно было спасти, но сейчас уже ничего нельзя было поделать – Руст то ли задушил его, то ли сломал ему шею. Не суть. В нашем поезде появился ещё один труп. И снова это произошло из-за действий одного и того же человека. Вывод: нужно было сразу вынести приговор убийце. Впрочем, время хотя и упущено, но не до конца. Рассудив так, мы с Брайаном не сговариваясь подумали одну мысль на двоих: пора избавляться от этого ублюдка.
Брайан заново привязал Руста к перучню, практически впритык к трупу Фассбендера, и обыскал его карманы, чтобы понять, каким именно образом тот сумел освободиться. Колюще-режущих предметов он так и не нашёл, зато обнаружил кое-что необычное. Стоя в коридоре перед закрытой дверью туалета, скрывающей убийцу и новоиспеченный труп, Брайан демонстрирует мне огромный прозрачный камень размером с детский кулак, который вытряхнул на свою руку из бархатного тряпичного мешка, вытащенного из кармана пиджака Руста. Получается, он не террорист, а контрабандист?
– Утерянная в начале двадцать первого века, уникальная драгоценность, если только это не подделка, – вдруг просветил меня Бардо. – За такую могут пропустить кого-нибудь под купол.