И он ушёл, даже не протянув мне руки, а на подъезде оглянулся, не следит ли кто-нибудь за ним.
В два часа на бульварах камло вопили:
— Генерал Пупков под стенами Пекина! Покупайте «Petit Bleu».
Что за чёрт! Вчера обедал у Ledoyen, а сегодня под стенами Пекина очутился!
Купил газету, — оказалось опять «интервью».
Специальный корреспондент газеты обратился к генералу Пупкову с вопросом:
«— Что стали бы вы делать, генерал, если бы очутились под стенами Пекина?
— Что приказало бы начальство! — ответил нам доблестный генерал.
— Вот ответ, достойный военного! — добавляла радикальная газета. — Какой урок для генералов Мерсье, фрондирующих против правительства!»
В 8 часов вечера я присутствовал в зале Ваграм на банкете националистов «в честь русского генерала Пупкова».
За вход брали 5 франков «с холодным ужином и шампанским». Но многих пропускали и за три франка и за два:
— Он славный патриот!
В зале… какая смесь одежд и лиц!
Какой-то подвыпивший, обшарпанный субъект бил по плечу графа de St.-Julien и говорил:
— На американке женился? Молодчина! Миллион годового дохода? Молодчина! А моя-то, — всего по 40 франков в день приносит!
На что граф, чтобы переменить разговор, отвечал:
— Вы тоже за короля? Франции нужна власть. Не правда ли?
На председательском месте сидел Рошфор с высохшей головой, мерцала глазами madame Gyp, меланхолически катал из хлеба шарики и готовился к спичу Франсуа Коппе, с лицом старого актёра на пенсии.
Рошфор постучал по тарелке и крикнул:
— Concitoyens[21]!
И Франсуа Коппе поднялся.
— На стол! На стол!
Франсуа Коппе извинился перед madame Gyp и взлез на стол.
— Concitoyens! Вы помните, что деликатность не позволила нам пригласить на этот оппозиционный банкет самого генерала Пупкова!
— Долой министерство измены!
— Министерство бесчестия!
— Фашода!
— У-лю-лю!
— Тише! Гражданин Коппе хорошо говорит!
— Он будет маркизом при королевстве.
— Vive l’armee![22]
— Concitoyens! Это не мешает нам, националистам, добрым французам, собравшимся здесь без различия, партий, взглядов…
— Vive le roi![23]
— Vive l’empereur![24]
— Vive la commune![25]
— Vive l’apmee!
— …поднять за здоровье нашего дорогого гостя, гостя Франции, славного русского генерала Пупкова, стакан… не шампанского! О нет! Шампанское пусть пьют министерские…
— Долой кастрюли!
— Долой министерство!
— Стакан кинкина, доброй кинкина!
— Кинкина Дюбуа! Лучшее средство от несварения желудка! Называется националистской! В продаже везде! — рявкнул чей-то громовой голос.
— Ура! — закончил Коппе и замахал руками.
— Ура!
— Vive Dubois!
— Да здравствует кинкина!
— Долой министерство!
И среди этих восторженных криков собрание единодушно вотировало заключение:
— «Собрание добрых граждан, сошедшихся в количестве 5,000 человек»…
— Пишите семь!
— Всего только две! — крикнул кто-то, его отколотили.
— … «7,000 человек, в зале Ваграм, выражая своё недоверие правительству и негодование Вальдеку-Руссо, приветствует, с кинкиной Дюбуа (в продаже везде) в руках, славного и знаменитого генерала Пупкова».
— Ура!
А на утро Рошфор писал под заголовком:
— «Новая измена министерства Дрейфуса.
Министерство бесчестия, министерство измены, министерство Вальдека-Эйфеля и выгнанного всеми социалистскими комитетами изменника Мильерана совершило новый акт предательства, несомненно, продиктованный этим панамистам из Берлина. Оно стремится разрушить наш союз; вот уж пять дней, как знаменитый генерал Пупков нашим гостем, здесь, в Париже, и они не прислали ему ни одного приглашения ни на один из их отвратительных завтраков или обедов, где подают тухлую провизию, отравляют добрых граждан и только разводят в Париже дизентерию, могущую подорвать успех нашей великолепной выставки».
А на следующий день «Figaro» печатал:
«Сегодня наш знаменитый гость генерал Пупков будет присутствовать на рауте у министра X, куда он получил специальное, почётное приглашение. Франция может спать спокойно за таким правительством. Министерство отлично знает, что ему делать. Негодование одного из наших утренних собратьев совершенно неосновательно. Если генерал Пупков и не получил в эти дни ни одного приглашения на великолепные завтраки и обеды, которыми наше правительство изумляет всю Европу, то просто потому, что в эти пять дней не было ни одного правительственного праздника. Министры были заняты день и ночь государственными делами на благо страны».
II