- Чиамака. Я узнаю тебя, даже если ты будешь выглядеть как Баако или любой из моих Предков!
Он снова громко засмеялся, Имани тоже заулыбалась. Да и Тася, поняв, что он просто подшутил над ней, громко прыснула со смеху.
В это время дверь отворилась, и вошел Баако. Он был как всегда серьезен и почти не обратил внимания на девочку:
- Адис, смотрю тебе очень весело! А мы между тем должны уже быть в пути! И не забудь взять отвар с собой, а то так и отправишься в путь светлым!
Он осуждающе посмотрел на брата, кожа которого светилась бледным матовым оттенком стали. Тот, сразу же став серьезным, выпил что-то из бутылочки и начал быстро укладывать вещи, приготовленные Имани еще днем. Кожа Адиса потемнела прямо на глазах.
- Атаро! Я знаю, это ты! Запомни, я с тебя глаз не спущу всю дорогу! - он наконец-то обратил внимание на Тасю. - А теперь в путь!
Вдруг Адис, стоя сзади и посмотрев на прическу Баако, спросил:
- О, Предки! Баако, я весь Совет ломал голову, что случилось с твоей прической? Надеюсь, другие этого просто не заметили...
Старший брат поднял руки вверх, и, ощупывая голову, с удивлением обнаружил у себя на голове пять косичек, перевитых шнурками с бусинами и цветами. На Баако было жалко смотреть, он вдруг стушевался, но тут же исправился и гордо ответил:
- Ну, Эйо. Ох и достанется ей после моего возвращения! Я задремал в юрте больных. Она, наверно, переплела меня тихонько, пока я спал. А в этой суматохе я и не заметил! - и попросил. - Мама, переплети меня, пожалуйста.
Адис снова удивленно переспросил:
- Баако, ты точно здоров? Ты же с семи данов всегда только сам заплетаешь свои волосы!
Тут на помощь старшему сыну пришла Имани:
- Эйо очень расстроилась, что не может пойти с вами, вот и пошутила. А тебе, Адис, повезло. А то бы уже тоже сидел и просил о помощи. Ты же знаешь сестру!
Она быстро переплела Баако так, как это требовали обычаи племени, приказав младшему сыну проверить пока, на месте ли огнива и каменные ножи у каждого из них.
Лагерь людей Тьмы спал. Только три фигуры с небольшими заплечными мешками в кромешной тьме незамеченными углублялись в Грибную марь.