Весенняя зелень мелькала в окне автобуса. То тут, то там розовым ковром раскинулся багульник. За ним пробежал сосновый бор. Следом тянулась густая полоса вязов с непролазным кустарником. Вдоль дороги кое-где виднелись желтые головки одуванчиков. Затем лес сменился редкими перелесками вперемешку со степью.
Тася отвернула голову от окна и стала рассматривать пассажиров. Слева одиноко ютился пожилой мужчина с проседью в черной бородке. Он о чем-то негромко разговаривал по телефону и улыбался.
Когда он закончил, девочка вежливо обратилась к нему с просьбой:
- Извините, пожалуйста... вы не могли бы мне помочь? - сказала она, краснея и запинаясь.
- Я вас внимательно слушаю, молодая леди.
- Я... мне... - девочка еще сильней залилась краской и замолчала.
- Ну же, смелей. Что-то случилось?
- Понимаете. Я еду к бабушке, а предупредить ее не успела... Вот я и хотела... - Тася ни как не могла решиться.
- Хочешь позвонить, а телефон забыла? - догадался он, протягивая телефон. - Номер-то помнишь?
- Спасибо огромное! Конечно, помню!
Девочка дрожащими пальцами быстро набрала заветный номер и срывающимся голосом постаралась заверить бабушку, что с ней все в порядке:
- Бабуль, привет это я... Еду к тебе... Нет, все хорошо... встреть меня, пожалуйста... Объясню, как приеду... Ну все, не могу говорить...
Поблагодарив мужчину еще раз, девочка уселась обратно на свое место.
Прямо перед ней сидела красивая женщина лет тридцати пяти и рассказывала что-то поучительное своей маленькой дочке. Большие голубые глаза с любовью смотрели на малышку. Та слушала маму с немым обожанием. Сердце Таси защемило. На глаза навернулись непрошеные слезинки: «А я не знаю маму. Совсем. И посидеть с ней рядом не смогу! Никогда!»
Девочка незаметно вытерла предательские капельки и, шмыгнув носом, отвернулась. Мама Таси, по словам отца, погибла под снежной лавиной в экспедиции в Гималаях. Это все, что ей удалось узнать. Самой девочке тогда не было и трех лет. Поэтому Тася почти ничего не помнила. Отец и бабушка обходили эту тему стороной, словно считали ее запретной.
Иногда отец упоминал о маме. Правда, бывало это очень редко. И он сразу же умолкал. А Тася просто не решалась спросить еще что-то.
«У меня нет даже ее фоток...» - размышляла девочка, стараясь не замечать парочку перед собой.
Неожиданно обида захлестнула ее: «Бросили меня совсем одну! Отца пропал! И бабуля переехала... Я его жду-жду, а вдруг он совсем не приедет?»
Вокруг назойливо кружила огромная жирная муха и словно передразнивала девочку:
- Жждди-и, жжди-и-и-и, не дожжждешшься! - Тася попыталась ее прихлопнуть, но та на удивление ловко увернулась и продолжила. - Жжжди-и-и, жжди-и!
- Ах ты, гадина! - и еще одна безуспешная попытка.
- Да ну тебя, все ты врешь! Папа приедет! - в конце концов сдалась девочка, но обида ее не оставляла.
Мысли бились в голове, как та огромная муха о стекло: «Ну где же ты, папа?»
Девочка вздохнула и с тоской уставилась в окно.
Вскоре автобус в очередной раз остановился, объявив нужную остановку: «Московское».
«Надеюсь, папа все же найдется!» - с грустью подумала девочка.
Ее взгляд упал на наручные часы. Это был подарок отца, и девочка ими очень гордилась. Противоударные, пылеводонепроницаемые. Они, помимо времени, показывали еще и дату. «Блин, ну я и бестолочь! Завтра же мой день рожденья! Самый ужасный день рожденья!»
Девочка схватила сумку с вещами и вышла. Двери с шумом закрылись, и автобус исчез из виду.
Толпа встречающих раздвинулась, пропуская вперед маленькую женщину средних лет. Это была Айдота Мангдалаевна, любимая бабушка Таси.
Одета она была как всегда. Фиолетовая шляпа с зеленой вуалью. Сверху кислотно-зеленые цветы, отдаленно напоминающие розы. Ультрамариновое шелковое платье с коротким рукавом. Перчатки до локтя и сумочка в тон того же цвета, что и цветы на шляпе. Сливово-синие туфли на удобном высоком каблучке с невообразимо длинными загнутыми носами. В руках маленький фиолетовый зонтик от солнца с ядовито-зелеными кружевами по краю.
Бабушка произвела фурор своим появлением. Прохожие расступались и с улыбкой разглядывали ее. Толпа зевак стала расти прямо на глазах. Но женщина шла с высоко поднятой головой, гордо цокая каблучками и не обращая ни на кого внимания.
Она не спеша подошла к внучке. Звонко расцеловала ее в обе щеки и поправила съехавшие на бок дымчато-серые очки-хамелеоны.
- Здравствуй, дорогая! А почему на автобусе? Где, хотя бы, сопровождающая? Разве так полагается приезжать приличным девушкам?