Чрез век природы время шло,
Бежала кровь в груди девичьей,
Спала она, и солнце жгло,
В лазурных небесах величья
Полз понемногу шар на небе,
Тьма стала землю накрывать,
Темны теперь и лес, и степи,
Сон девочку стал отпускать.
С улыбкой крепко потянулась,
Открыла глазки ото сна,
И осторожно оглянулась,
Румяно-рыжая она.
Лили, моргая, приподняла веки, усеянные тоненькими ресничками, и сквозь мутную дымку пробуждения заметила, что всё вокруг неё погрузилось в темноту. Она, немного поскрипывая кожей кресел, приподнялась и пальцами потёрла всё ещё сонные глаза. Родители молчали, по окну крепко стучал сердитый дождь. В мокром окне то и дело расплывались широкие пятна придорожных огней, которые, увеличившись и покрыв собою лицо девочки, вдруг очень быстро исчезали, вскоре по новой начиная свой прилив. Лили пододвинулась по ближе к матери и, снова приобняв её сзади руками, поцеловала её в тёплую, нежную щеку. Отпрянув назад, она, уже, как и всегда, своим веселым голосом спросила: “Папа-а, сколько нам ещё ехать?”. “Соня, ты уже проснулась? До отеля ещё минут тридцать езды, впрочем, из-за дождя может быть чуть больше…” – призадумавшись сказал отец. На лобовом стекле активно и неустанно трудились дворники. Дождь понемногу усиливался, отдельные, толстые капли стали соединяться в целые ручейки воды, падая с небес и водопадом опускаясь на гладь дороги. В машине стоял лёгкий ливневый гул. Лили крепко потянулась и опять приложилась лицом к окну. В этот раз оно оказалось очень холодным и, только коснувшись его кончиком носа, Лили даже немного отпрянула, обжёгшись холодом стекла. За ним же всё и вправду стало напоминать небольшой водоём – дорога была на несколько сантиметров погружена в воду; ночная тьма, которую ливень лишь усилил, иногда прерывалась яркими бликами фонарей или встречных машин, которые будто маяк посреди шторма на несколько секунд освещали собой путь. Лили посмотрела на широкий экран между Мамой и Папой – часы на нём показывали 22:09. Она снова откинулась на мягкую кожу кресел и стала так же молча и сосредоточено, как и родители, наблюдать за мокрой дорогой и кляксами света на слегка запотевшем стекле.
“Кстати, у нас с мамой есть для тебя важная новость…” – загадочно улыбнувшись промолвил Отец. “Ух ты! Рассказывай давай!”. “Нет уж милая, не всё так быстро, иначе будет не интересно!”. “А когда тогда расскажете?” – ожидающе спросила Лили. В разговор вмешалась Мама: “Мы тебе обязательно всё расскажем либо сегодня, если сможем все вместе поужинать в отеле и ты, соня, снова не заснёшь, или послезавтра, когда папа вернётся со встречи. В любом случае – утро вечера мудренее…”. Лили, взбудораженная неожиданными новостями (пусть пока ещё и ожидающими её), крепко накрепко решила ни в коем случае не засыпать, а поэтому снова, через небольшое усилие, приложилась лбом к холодно-бодрящему, с испариной стеклу. Отец, взглянув на свою дочь, лишь улыбнулся и тихонько усмехнулся. Он погладил жену по руке, а после, ещё сильнее улыбаясь, провёл рукой по её животу. Мама, усмехнулась, сказала: “Что ты, рано ещё!” и осторожно, опасаясь, как бы Лили не заметила этого неловкого движения, убрала руку со своего живота. Дождь стучал по машине и по дороге. В глаза бил яркий свет фар, проезжающих на встречу автомобилей. А в самой машине тихонько стучали любящие сердца. Четыре любящих сердца.
Машина, рвясь сквозь литры падающей на неё воды, свернула с основной дороги. В самом конце улицы показалась яркая, большая, светящаяся цветами вывеска отеля. Лили, придвинувшись по ближе к окну, засмотрелась на все эти дразнящие блики и искры света. Вдруг, сбоку от машины что-то резко и громко визгнуло.
Холодные капли дождя. Свет вывески.
2
Первое, что почувствовала Лили, когда проснулась, был стойкий, излишне концентрированный, однако столь любимый ею запах духов её отца. Он стоял у окна и что-то спокойно рассматривал на оживлённом отельном дворике. Лили заёрзала в кровати, наслаждаясь её обволакивающей теплотой и нежностью и надеясь как можно дальше оттянуть момент расставания с её теплом. Отец тихо подошёл и аккуратно провел рукой по рыжей головке своей дочери. Лили улыбнулась и даже тихонько хихикнула, однако, зажмурив посильнее глаза и стараясь скрыть улыбку, она сделала вид будто всё ещё спит. “Лили, дорогая, я знаю, что ты уже не спишь” – сказал, улыбнувшись отец. “Мне очень жаль, но боюсь, что твой с мамой запланированный на сегодня поход в галерею придётся отложить – оказалось, что наш с ней старый друг тоже в городе и он предложил нам встретиться, однако боюсь, что тебе с нами будет совершенно скучно… Мама уже ждёт меня в машине” – заявил отец. Лили, всё ещё тёплая и румяная ото сна, повернулась к нему и, зевая, сказала: “Не волнуйтесь, Папá (она во французской манере сделала ударение на второй слог), думаю, что я совершенно отлично проведу этот день и без вас. Тем более что в этом отеле, судя по твоим рассказам, есть множество интересных дел, которыми можно заняться!”. Отец поцеловал Лили в розоватую щечку, взял что-то со стола, приказал в случае любого ЧП звонить ему и постараться держать свою жажду приключений в узде и уверенными, как и всегда твёрдыми шагами вышел из номера.