Лили ещё раз потянулась и с не малым трудом покинула нежные, белоснежные объятия постели. Быстро наведя утренний туалет, она, на пару минут задумавшись чем бы ей и вправду заняться в этот вдруг опустевший день, решила в первую очередь позавтракать. Через несколько минут в дверь постучались и внутрь вошла милая, черноглазая горничная средних лет. Улыбаясь, она катила перед собой небольшую, позвякивающую тележку на которой стояло одинокое, накрытое блестящим, серебристым баранчиком блюдо. Горничная заботливо перенесла тарелку на стол, дополнила этот натюрморт приборами и, всё так же вежливо, покинула номер. Как только Лили подняла баранчик, комнату сразу же заполнили множество запахов свежих фруктов. Лили, вдоволь насладившись их ароматом, отведала несколько сладких плодов и на вкус.
Наевшись, она запрыгнула на кровать и несколько минут просто лежала, наслаждаясь сладким, еле тёплым ветром, дующим с приоткрытого балкона, сладостью только что съеденных фруктов, вкус которых всё ещё вертелся на её языке, счастьем этой поездки, которая обещала быть крайне насыщенной и запоминающейся, и нечастыми в последнее время, но всё-таки важными для молодой девушки минутами одиночества…
Телефон вдруг зазвонил, в трубке спросили не она ли это заказывала обед из ближайшего ресторана. Лили, справившись со своим желанием ответить, что это именно она и заказывала, быстро повесила трубку, однако в её голове всё же появилась шальная идея как с интересом провести как минимум начало сегодняшнего дня. Она ловко набрала по телефону ресторан “Memorio”, находившийся при этом чудном отеле (фрукты были именно оттуда) и, как только ей ответил бархатный женский голос на другом конце провода, Лили, криво изображая итальянский акцент, заговорила: “Доброе утро! Меня зовут… в прочем это не важно. Я менеджер соседнего ресторана. Вчерашним вечером наше заведение посетила известный критик… извините, её имя я не имею права называть. Насколько нам известно, сегодняшним утром она планировала посетить именно ваш ресторан! Будьте готовы!”. Девушка в трубке, видимо не на шутку разволновавшись и поверив Лили, затараторила: “Спасибо, боже, спасибо вам, коллега! Я сейчас же предупрежу соответствующих людей о её визите. Однако может быть вы могли бы хотя бы описать этого инкогнито?”. “Рост около метра шестидесяти, зелёные глаза, огненные волосы, уверенная походка, милое в общем-то личико. Ах да, она будет выглядеть очень, очень молодой, однако не верьте вашим глазам, ей точно больше восемнадцати!” – сказала Лили и, выслушав многочисленные благодарности, сбросила трубку. “Шалость удалась!” – пролетело в её голове.
Лили, окрылённая ожидающими её приключениями и ролью важного ресторанного критика, которую она очень даже была рада сегодня исполнить, быстро одела лёгкое, голубое летнее платье, напялила папины запасные очки в тонкой, изящной серебряной оправе, предварительно достав их из его чемодана и, в предвкушении веселья спустилась из номера в лобби.
Её взгляду предстал довольно величественно выглядящий холл: колонны, белые, с тонкими изумрудными, сырными прожилками, твёрдо и уверенно поддерживали своим телом высокий и тяжелый свод потолка. Стены, синие с белым, были то украшены яркими, запоминающимися полотнами с абстрактными образами на них, то детальными и очень качественными репродукциями классических творений великих художников. По середине холла был помещен небольшой, довольно изящный фонтанчик. Вода в нём омывала нагое, гладкое, бледное тело греческого Морфея, который был представлен в образе маленького, “сливочного” мальчика с виноградным венком на голове, держащего в одной руке кувшин с вином, а в другой – тонкое, будто по-настоящему невесомое пёрышко. В отдалении от наблюдающей всю эту картину Лили виднелись строгие, тёмные столы ресторана “Memorio”. Как апофеоз всего, будто звезда на новогодней ёлке, надо всем этим светлым величием, с белого, высокого потолка свисала огромная, дразнящая сотнями и тысячами маленьких бликов люстра. Лили сразу вспомнила, что совсем недавно похожую люстру они видели с отцом в одном из известных европейских театров, где она так же поразила её своим величием и огнём, и блеском тысячи маленьких стёклышек, подмигивающих ей.