Милая Лили крепко спала, тихо посапывая. Она не могла проснуться – врачи каждую ночь, как только она засыпала, вводили ей небольшую, но действенную дозу снотворного. Мия подняла со стула сегодняшнее платье своей сестры и, аккуратно пригладив его, заботливо повесила обратно в шкаф. Мистер Джордж, обнаружив на полу ту самую бордовую записную книжечку, нежно вырвал из неё те листы, что Лили заполнила сегодня и, осторожно свернув их, поместил во внутренний карман пиджака. Саму книжечку он аккуратно положил на угол стола, где её утром и нашла Лили. Проделав ещё несколько небольших манипуляций, отец и дочь подошли к тёплой, спящей Лили, которая в эту секунду наблюдала какой-то шероховатый сон и по очереди аккуратно, но крепко обняли её. Они погладили милую Лили по её мягким, рыжим локонам и медленно вышли из номера. За дверью, в длинном и уже тёмном, одиноком коридоре, мистер Джордж и золотая Мия в очередной раз обнялись и тихо разошлись по своим номерам. В номере мистер Джордж, устало упав на кровать, аккуратно достал из кармана маленький, серебряный, в форме сердца медальон и дрожащими пальцами открыл его. На одной его стороне, с маленькой, уже заметно потёртой фотографии на него смотрели зелёные, глубокие глаза его любимой, обожаемой жены. На другой стороне медальона ютился маленький, довольно неразборчивый снимок УЗИ. Мистер Джордж, окинув тяжёлым взглядом эту маленькую, драгоценную для него вещицу, приложил холодный метал к своей груди и, повернувшись лицом к стене, тихо заплакал.
Город, сумеречный и тёплый, заснул. И где-то в этом вечном городе крепко спала весёлая, рыжая девочка с зелёными, любопытными глазами, которая никогда не вспомнит, что было вчера, и никогда не будет знать, что ждёт её завтра.
Первое, что почувствовала Лили, когда проснулась, был стойкий, излишне концентрированный, однако столь любимый ею запах духов её отца. Он стоял у окна и что-то спокойно рассматривал на оживлённом отельном дворике. Лили заёрзала в кровати, наслаждаясь её обволакивающей теплотой и нежностью и надеясь как можно дальше оттянуть момент расставания с её теплом…
3
Большой, холодный, серый камень стоял прямо перед Лили. Вокруг него золотым, медным ковром густо лежали опавшие листья. Они были мокры от недавно прошедшего дождя и издавали привычный осенний запах сырости и лёгкой гнильцы. Высоко над Лили пролетал широкий косяк запоздалых птиц, всё ещё не улетевших от понемногу наступающих холодов. Мия, стоя рядом с сестрой, задумавшись ковыряла носком сапога сырую землю. Камень своей заметной тяжестью сильно давил на Лили, усиливая и так не малую тяжесть того, что вдруг так резко свалилось на неё сегодняшним не добрым утром. С камня медленно стекали прохладные слёзы недавнего дождя. Посередине него были выдавлены глубокие, широкие, тёмные буквы: “Камилла Элизабет Купер”. Лили снова и снова пробегала по ним глазами. Снова и снова по её спине бежали мурашки. И снова она никак не могла поверить в то, что видела в эту секунду перед собой.
Мистер Джеймс курил где-то поодаль. Исподлобья он поглядывал на своих девочек, его сердце билось в бешеном ритме. Лили теперь всё знала. Впрочем, завтра она уже ничего помнить не будет, хотя именно это меньше всего волновало её отца. Он дрожащими руками одну за одной вынимал из пачки сигареты и нетерпеливо, жадными вздохами выкуривал их. Он засунул руку в карман – ещё одна сине-белая, ещё не мятая пачка “Балтимора”, телефон, металлическая зажигалка с гравировкой на блестящем боку, что-то тяжелое, гладкое и прохладное – всё было на месте. Краем глаза он заметил, что Лили опустилась на колени перед могилой матери. Сердце мистера Джеймса стало биться ещё быстрее.