Пропихиваясь через толпу зевак, нам все же пришлось остановиться на пятачке возле закрытых на ночь рыночных палаток, где нес словеса в массы МС Арсений. Это был эффектный славянин с копной кудрявых русых волос и кривоватыми передними зубами. Во взгляде пылала одержимость с примесью профессиональной усталости, в руке он сжимал кусок обшивки самолета, по форме напоминающий языческую руну Чернобога или Перуна — смотря как повернуть.
— Орис, ты иди, — воодушевленно глядя на развевающиеся на ходу кудри Арсения, обронил Вакса. — Я минутку послушаю чудика и… тут как здесь. Ага?
— Одну минуту, — останавливаясь, сказал я. — И потом без разговоров — за мной, в каптёрку. Иначе отправлю обратно пешкодралом.
МС Арсений как раз перевел дух и пошел на новый виток, рассекая зрителей. Стремительно вышагивая зигзагами и вдохновенно потрясая дюралевой авиаруной, он басовито завел очередной куплет.
Публика завелась. Люди начали прихлопывать в ладоши, поддерживая чтеца. Арсений совершил еще один ломаный круг по центру площадки и с энтузиазмом продолжил драть глотку.
Зрители уже прочно подсели на ритм и покачивались из стороны в сторону в такт куплетам проповедника. Вакса тоже поймал общую волну и стал бессмысленно мотать лопоухой головой.
— Так, хватит, — решил я и вытянул упирающегося пацана из толпы.
— Даже минута еще не прошла, — буркнул он, шмыгая носом.
— Две прошло. Или оставайся слушать басенки без меня.
Я развернулся и пошел к центру станции. Там, на лестнице, ведущей к глухой стене недостроенного перехода на другую ветку, обстряпали каптёрку шишки из ЦД.
— Мне нужно культурно развиваться! — проворчал Вакса, плетясь следом. — А ты не способствуешь.
Я оставил провокационное заявление без внимания. Прекрасно знаю этого болтуна: что ни ответь на подобную фразу, обязательно перевернет вверх тормашками и выставит меня виноватым. Не дождется.
По пути к лестнице я встретил нескольких смутно знакомых чинуш из смежных департаментов, вежливо им кивнул, но притормаживать для того, чтобы перекинуться парой слов, не стал. Если нужно будет выведать информацию, то обращаться стоит не к этим хлыщам, а к проверенным информаторам, которых на Московской хватает. Они за бутылочку фабричной в момент все слухи и сплетни выложат.
Возле входа на перегороженную жестяными панелями лестницу меня грубо остановил рослый мужик в бронежилете с желтой лычкой. Его напарник расположился чуть поодаль, внимательно следя за посетителями и прохожими. Надо же, и здесь наемников поставили.
Чего-то боятся господа из ЦД, раз так перестраховываются. Интересно — чего именно? Диверсии перед открытием перегона? Или обыкновенного быдла, которого везде в достатке?
— Куда? — недружелюбно поинтересовался наемник.
— Туда, — честно ответил я, указывая взглядом на дверь за его спиной. — И этот паренек со мной. Вот жетон. Прибыл по предписанию руководства ЦД.
Наемник внимательно рассмотрел наши жетоны и молча кивнул: мол, проходите.
Оказавшись внутри каптёрки, я слегка растерялся, а у Ваксы так и вообще челюсть в ботинок съехала от вида чиновничьей роскоши. Скажу начистоту, мне даже в бункере Сталина такого расточительства не приходилось видеть.
Если Московскую сравнивать со столицей, то здесь, очевидно, был Кремль.
По всей длине восходящей к глухой стенке лестницы был расстелен широкий красный ковер. По бокам стояли тепловые пушки, подающие в помещение потоки теплого воздуха. Ступеньки использовались в качестве импровизированных скамеек и столиков. От яств, расставленных тут и там, у меня моментально началось неконтролируемое слюноотделение. Жареные свиные отбивные с кольцами репчатого лука и марочное складское вино, плавленый сыр и отварной рис, салат из свежих овощей и хлеб. Самый настоящий белый хлеб, выпеченный в форме кирпича! Пах он просто головокружительно: пряный аромат выдирал из памяти образы детства.
На ступенях сидели чиновники разных мастей, среди которых я узнал некоторых высокопоставленных бункерских типов. Вокруг ползали полуголые девицы с чистой, здоровой кожей и ухоженными волосами. Некоторые, кажется, были из диких.