Безымянная Колючка
Пролог
Пролог
Красавица, умница, надежда обнищавшего, но славного рода Старшей крови.
И это – лишь малая часть восторгов, в которых купалась моя старшая сестра - Тэона эрд’Кемарри. Она всегда была совершенным дивным цветком, что невесть откуда взялся на родовом дереве гордого, но чахнущего рода. Не знаю, во сколько точно дети начинают осознавать окружающий мир, но сколько себя помню, Тэона становилась предметом восторгов всюду, где бы не появлялась, будь то светский прием или лечебница для прокаженных.
Мне же досталась роль случайного отростка, который рос в тени со всех сторон обласканной сестрицы и радовался, что предоставлен сам себе. На мне природа не то, чтобы отдохнула – она, похоже, вообще не знала о моем существовании. У меня нет ни капли предрасположенности к тауму. Так что я, как любил говорить мой вечно ворчащий отец, «пустышка».
На мне поставили крест, как только отсутствие сигилы было официально подтверждено. Хотя лично я убеждена, что это случилось сразу, как я изволила покинуть живот своей милой слабохарактерной матушки. Потому что вторым – и последним – наследником ждали мальчика, на рождение которого указывали все знаки, пророчества и планеты. А на свет появилась я – Йоэль эрд’Кемарри, полтора с лишком метра квинтэссенции напоминания о том, что знакам, равно как и пророчествам, в наше нелегкое время Падения Взошедших, верить не стоит.
И так, если подытожить, в свои восемнадцать я оказалась лишенной всех благодетелей, изуродованной шрамом нищенкой, весь нехитрый скарб которой уместился в одной дорожной сумке.
У меня нет таумической сигилы, так что для всех семей Старшей и даже Младшей крови, я – нежеланный гость. Примерно, как внезапно вылезший из склепа прадед, после столетнего сна решивший, что ему еще есть кого загрызть.
Семья моего жениха дала мне под зад ногой.
Мои куцые клыки так и не выросли, хоть все лекари моего любимого семейства что только не вливали мне взад и вперед. Так что я единственная в своем роде вентрана-вегетарианка. А это такой же нонсенс, как питающийся одуванчиками волк.
У меня нет дома, куда бы я могла вернуться.
Нет друзей, которые бы согласились меня приютить.
Нет родственников, готовых совершить богомерзкий поступок и взять на поруки ходячее несчастье.
И все же, мне не на что жаловаться.
Потому что именно мне, Йоель-неудачнице, посчастливилось остаться в живых.
Так что я теперь – последняя из эрд’Кемарри.
И я только что собственной рукой поставила печать крови под заверением в добровольном отказе от единственного, что у меня осталось – имени.
Если бы все эрд’Кемарри могли выйти из могил, меня бы ждала страшная и, уверяю, совершенно заслуженная смерть.
А так «повезло» отделаться всего лишь несмываемым позором.
Мне не привыкать быть объектом насмешек. Одной больше, одной меньше – где Йоэль не пропадала?
Куда важнее, что теперь у меня есть план. И какими бы бессмысленными и постыдными не казались мои поступки, все они – часть этого плана. В финале которого я обязательно накажу всех, кто причастен к смерти моей семьи. Потому что даже беззубая эрд’Кемарри – прежде все равно эрд’Кемарри, Старшая кровь, а уже потом – маленький неудавшийся уродец.
Согласитесь, для такой грязной работы неземная красота и прочие добродетели совсем не обязательны.
И вот еще что.
Забыла упомянуть о своем главном таланте – я очень терпелива.
И не глупа. Очень даже не глупа.
Но… обо всем по порядку.
Глава первая
Глава первая
Все началось две недели назад.
Как водится в подобных историях – совершенно неожиданно.
Ничто не предвещало беды: я проводила время в компании многочисленных сестер Брайна, моего жениха, в его доме, что раскинулся в самом центре Соленой долины. О нашей свадьбе сговорился лично мой отец, и это был едва ли не единственный раз, когда он удостоил вниманием свою младшую никчемную дочь. Чтобы понять всю полноту картины, будет уместно сказать, что, когда, например, ощенилась его любимая атахарская гончая, он всю ночь просидел возле нее и лично следил чтобы роженице не поплохело. А когда меня в минувшем году свалила «красная хворь», единственное, что выдал мой любимый папенька: «Сообщите, когда она окочурится».
Но я та еще заноза в родительской заднице и умудрилась выжить.
По договоренности семей, мы с Брайном должны были встать под венец в праздник Чествования Повешенного, традиционно отмечаемый в десятый день после того, как древа истрат сбросят последние листья. Мой болезненный нареченный, весь рыхлый от последствий сильнейшей оспы, лежал в кресле под прессом десятка одеял и шкур, и все равно умудрялся мелко дрожать. Большую часть своего существования он провел под надзором лекарей и хирургантов, жалуясь на все новые и новые недуги. Он, как и я, был порченным плодом, но ему несравнимо больше повезло родиться мужчиной. Этого было достаточно, чтобы окружающие заискивали перед ним, как перед будущим скартом - Главой семьи.