Внутри царит полумрак. Сверкающих желтых сфер на стенах едва хватает, чтобы освещать крутую лестницу, по которой мы поднимаемся. На четвертом этаже Кианэт пропускает меня в просторную арку, из которой ведет только один путь – к массивной двухстворчатой двери, по поверхности которой разгуливает, как живая, разномастная выжженная нечисть.
— Прежде чем открыть рот, вспомни, что ты – Безымянная, - советует леди Легионер.
— Как будто о таком можно забыть. - Я еле-еле притрагиваюсь к рабскому клейму и тут же одергиваю пальцы. Взошедшие, неужели эта зараза будет вечность так адски болеть?!
— Девочка. – Кианэт хватает меня за подбородок, сжимает пальцы, словно тиски. Я даже пискнуть не отваживаюсь и просто терплю. – Ты недостаточно ясно понимаешь. Ты - Безымянная. Ты – никто, и звать тебя – Пустое место. В этой вере твое единственное спасение здесь. Забудешь об этом хоть на мгновение, - она громко щелкает пальцами у меня перед самым носом, заставляя дернуться от неожиданности, - и тебе конец.
Она толкает сначала двери, а потом меня – в раскрывшийся проем.
Место, где я оказываюсь, обставлено дорогой, но скудной мебелью: в самом центре массивный стол с десятью стульями по противоположной стороне. За столом сидят двое, судя по форменным мантиям – ректор и один из деканов. Ректор сморщенный и крепкий, некогда определенно был первым красавцем, что даже сейчас еще угадывается в его живых синих глазах и чертах лица, которые не смогла изувечить даже всемогущая старость. В остальном же он просто глубоко пожилой Высший, с характерной для всех их спесью.
Я переключаю внимание на декана. Человек, женщина? Чуть было не поддаюсь соблазну потянуться и задрать кончик ее губы, чтобы проверить наличие клыков. Я еще ничего не видела в хваленом Аринг-Холле, но двое людей среди преподавательского и обслуживающего персонала? Это очень… демократично. Хоть и противоречит древним устоям и банальной логике.
Видимо, ход моих мыслей настолько очевиден, что женщина подается вперед и, нарочито широко улыбаясь, приветствует меня:
— Добро пожаловать в Аринг-Холл, Безымянная.
— Благодарю за гостеприимство. - Топчусь на месте, так и не решив, стоит ли кланяться перед Низшей.
— Я – Веланга Халь, декан факультета Формальных дисциплин.
Клыки у нее есть, кстати, очень даже солидной длины. Но загадка ее принадлежности открывается без труда: декан факультета Формальных дисциплин - обращенная. Что в разы непристойнее, чем даже если бы она оказалась человеком. Испокон веков Старшие расы стояли над людьми, потому что те были всего лишь нашими испорченными копиями - жизневидом, который возник из-за стремления одного Забытого бога сотворить армию, способную уничтожить Взошедших и всех нас. К счастью, у него ничего не вышло, потому что люди оказались лишь отчасти похожи на нас внешне и совершенно не походили внутренне. Вот вам простая задачка, называется она «Кто сдохнет раньше?»: существо с двумя полноценными сердцами, улучшенной способностью к регенерации мягких тканей, легкой приспосабливаемостью к перепадам температур… или хлипкая поделка, которая от простой царапины может истечь кровью за считанные минуты?
Ответ настолько очевиден, что я не буду его озвучивать.
И это я еще не назвала особенных способностей у каждой отдельно взятой расы Старшей крови: способность ясно видеть в темноте, способность слышать беззвучное, врожденный тончайший нюх, острое зрение и темновидение. А самое главное – люди, в отличие от нас, не способны чувствовать таум. Грубо говоря, все они «пустышки». И все же, несмотря на древние распри, Старшие расы куда терпимее к людям, чем те, на мой скромный взгляд, заслуживают.
Что до обращенных. Это еще одна ступень на пути испорченности: они появляются на свет из мерзких кровосмесительных союзов людей и Старших рас, они воруют у природы то, чем им не положено владеть, – нашу кровь. Мой отец всегда говорил, что обращенных нужно уничтожать, иначе они расплодятся, как кролики, которые вдруг перестали есть траву и стали охотиться на волков. В отличие от Старшей крови, которым по природе не дано родить более двух наследников, люди и обращенные могут размножаться хоть каждый год. Вот и получается, что сейчас мы имеем то, что имеем – целые города, на восемьдесят процентов заполненные людьми и мерзкими выродками. А с наследниками Старшей крови, носителями уникального гена, обращаются в высшей степени возмутительно. Я - лучший пример несправедливости этого мира. Когда-нибудь я напишу целый научный трактат о том, когда и почему вся наша прекрасная клыкастая раса свернула не на ту дорожку.