– Нам стоит беспокоиться из-за кого-то из них? – Его подбородок дернулся в сторону ныряльщиков.
Я посмотрела на него исподлобья, не веря тому, что он заговорил со мной. Более того, ему нужна информация, как будто мы не враги.
– Сами увидите.
– Понятно. – Он потянулся к карману на жилете и достал мешочек. – Сколько?
– Четыре года, – многозначительно ответила я.
Клов вопросительно вскинул брови.
Я шагнула к нему, отчего он сильнее сжал мешочек.
– Верни мне четыре года, которые я провела на острове. Только потом я скажу, кто из ныряльщиков перережет тебе глотку.
Клов не отводил от меня взгляда, в котором сияли неслышимые мне мысли.
– Да это и неважно. – Я склонила набок голову.
– Что?
– Никогда не узнаешь человека по-настоящему, правда? – Слова окутали вложенный в них смысл, и я внимательно вгляделась в его лицо. Никакого эффекта. Ни намека на то, что таилось в его мыслях.
– Мы все выполняем свою работу, правда? – всего лишь ответил Клов.
– Ты больше нас всех. Рулевой, доносчик… предатель, – бросила я.
– Не скандаль, Фей. – Клов понизил голос. – Делай, что приказано, а потом, как и все, получишь вознаграждение.
– А тебе сколько платит Зола? – рявкнула я.
Клов молчал.
– Зачем Золе плыть в Безымянное море?
Он продолжал смотреть на меня, пока повисшую между нами тишину не разорвало бренчание кольцевых строп, сдерживающих тросы. По палубе, закрывая нас, раскинулась тень от паруса. Я взглянула наверх: парус вырисовывался на фоне солнечного света – черный квадрат на голубом небе.
Но на гербе, нарисованном на парусине, не хватало полумесяца, который окружал эмблемы Золы. Я сощурилась, пытаясь разглядеть его. Наклоненный треугольник создавали четкие контуры трех чаек с распахнутыми крыльями. Такого герба я еще не видела.
Раз подняли паруса под новым гербом, Зола точно не хотел, чтобы его узнали в водах Безымянного моря.
Я оглянулась через плечо: Клов уже заходил в каюту рулевого и захлопнул за собой дверь. Сквозь рябую поверхность стекла на окне, выглядывающем на палубу, проглядывалась его белая рубашка.
Я снова прикусила губу, хотя внутри меня все кричало. В ночь, когда затонул «Жаворонок», я знала, что потеряла маму. Но не знала, что потеряла и Клова.
Пять
– Три рифа! – пронесся над кораблем голос Золы, прежде чем он поднялся сквозь арочный проем.
Он расстегнул куртку, скинул ее с плеч и кинул одному из уотерсайдских беспризорников, стоящему у подножия мачты. Зола схватил закрепленный трос, протянувшийся с носа корабля, и забрался на линию наблюдения, осматривая море.
Но мои глаза остановились на Райленде и Уике. Они в напряжении стояли вместе с джевальцами: в них так и бушевала ярость от унижения быть среди них. Явно не рады, что Зола нанял больше ныряльщиков. На самом деле Райленд и Уик кипели от негодования.
– Там, там и там, – Зола провел в воздухе пальцем, рисуя хребет рифов.
Вдалеке виднелся островок в виде полумесяца, наполовину затонувший в воде.
– Фейбл будет руководить погружением.
Я моргнула и обернулась к палубе, с которой на меня уставились суровые взгляды ныряльщиков.
– Что? – рявкнул Райленд, скрестив на груди руки.
Зола не обратил на него внимания и продолжил всматриваться в островок. Порыв ветра растрепал черные с сединой волосы по его грубому лицу, выражение которого я пыталась распознать. Зола сказал, что приказал команде держаться от меня подальше, но сейчас давал им кучу поводов прийти по мою душу.
– Четвертый риф опустошили, но на остальных полно турмалина, палладия и гелиотропа. Может, парочка изумрудов. – Зола спрыгнул на палубу и направился к строю ныряльщиков. – Все, с чем выплывете, будет проверено. А первый ныряльщик, который наберет самоцветов на двадцать каратов, получит двойное вознаграждение.
Стоило Золе это объявить, как Кой распрямил спину. Остальные джевальцы взглянули на шкипера с приподнятыми бровями, Уик же крепче затянул пояс и криво ухмыльнулся.
– Мне нужно как минимум триста каратов самоцветов. Заканчиваете завтра с закатом.
– Что? – Кой ступил вперед, едва не закричав.
– Корабли ходят по расписанию, – с презрением взглянул на него. – Ты что-то имеешь против?
– Он прав, – вступилась я. Кой удивился, что я согласилась с ним, но парень сказал правду. – Нам придется беспрерывно нырять до захода солнца, чтобы выполнить план.