Однако не всех крыс такая жизнь устраивает. Некоторые покидают свои семьи, свои подвалы, старые сточные каналы, вытоптанные поколениями предков, и отправляются вперед, в неизвестность. Большая часть этих путешествий заканчивается быстрой гибелью, нередко настигающей смельчака уже в момент выхода с хорошо известной территории. Только самые умные из таких крыс приобретают опыт и достигают преклонного возраста.
Самое трудное — покинуть свое гнездо, свой подвал, привычную жизнь.
Следующий этап — расставание с принадлежащими к твоей семье сородичами. Первая попытка, часто становящаяся и последней, может закончиться возвращением перепуганного крысенка в родное гнездо, а может стать одним из эпизодов в цепи дальнейших путешествий, ждущих впереди скитаний.
Я иду за ним, внимательно всматриваясь в окружающий нас полумрак подвала. Старый самец останавливается и приступает к длительной процедуре умывания. Я устраиваюсь у стены и тоже принимаюсь за чистку своей шерсти.
Старый самец — мастер ловить блох. Я то и дело слышу лязг его зубов. Он преследует насекомых с яростью — сначала когтями сгоняет их с головы и шеи в более доступные места, а затем, изгибаясь, дробит их по одному зубами. Я, к сожалению, не так опытен в этом деле. Блохи удирают у меня из-под носа, они перебегают с места на место слишком быстро, я не успеваю ловить их и только зря щелкаю зубами. С большим трудом мне удается поймать всего несколько штук. Старый самец вдруг прекращает вылизывать свои длинные вибриссы.
Он принюхивается, осматривается вокруг. Я не обращаю на это внимания и продолжаю мыть свою шкуру собственной слюной, слизывая грязь с поверхности волосков. Я обильно слюню лапки и протираю глаза и ноздри.
Спина старого самца напрягается, шерсть встает дыбом — он чует опасность.
Подвал кажется приятным, теплым и уютным.
Я прерываю умывание и недоверчиво осматриваюсь по сторонам. Неподалеку от нас, прямо у стены замечаю матово поблескивающие огоньки — кот.
От котов мы уже не раз убегали, но никогда ещё ни один кот не подбирался так близко к нам. Его глаза блестят1все ярче. Он готовится к прыжку.
Бежать некуда. Все боковые двери обиты прочной жестью, под которой не видно ни одной щели, куда можно было бы втиснуться. Цементный пол гладкий, без единого отверстия, нет даже канализационного люка. Места, где газовые и водопроводные трубы уходят в стены, покрыты свежим слоем масляной краски
Окошко в конце коридора закрыто двойной рамой и забрано густой металлической сеткой. Мы в ловушке. Единственный выход закрывают сверкающие кошачьи глаза, смотрящие, судя по их расположению, на старого самца.
Тот преодолевает страх. Медленно, как будто ничего не случилось, он движется к противоположной стене. Блестящие глаза внимательно следят за ним. Вдруг старый самец бросается вперед, прямо на зарешеченное окно. Он высоко подпрыгивает и вцепляется когтями в металлическую решетку. Кот бежит за ним. Он пробегает мимо меня, и я ясно вижу его острые белые зубы и выпущенные когти. Если он прыгнет на меня — я погиб. Нет.
Старый самец вызвал у него особый приступ ненависти.
Я спасаюсь бегством.
Кот прыгает вверх. Старый самец изо всех сил отталкивается от решетки и взлетает под потолок, отталкивается от гладкой поверхности и падает на спину разъяренного кота. Мгновение возни, мяуканья, писка.
Старый самец снова отпрыгивает к стене. Кот за ним. Но преимущество теперь на стороне крысы: ей есть куда бежать, и к тому же кот уже не так уверен в своих силах, как в момент атаки.
Теперь старый самец бежит в моем направлении. Я прыгаю вниз по ступенькам лестницы к находящемуся этажом ниже почти такому же коридору. Но здесь в окне нет решетки, а разбитое стекло дает возможность выбраться на плоскую крышу, расположенную невысоко над двором. Старый самец бежит за мной, а кот за ним. Я осторожно соскальзываю вниз по заросшей виноградом стене и влетаю в спасительную крысиную нору.
Старый самец на крыше останавливается, оборачивается, скалит свои мощные зубы. Кот стоит на месте, фыркает и с остервенением мяукает.