Огненный, жгучий солнечный шар. Я ненавижу этот свет, этот слепящий блеск, эти бьющие в глаза, всепроникающие лучи.
Свет пробивается сквозь полузакрытые веки, сквозь кожу, ввинчивается в мозг. Я чувствую, как он переполняет меня, обволакивает, лишает сил.
Я боюсь света. Я создан для жизни во тьме, в сумраке, в ночи.
Я осматриваюсь вокруг, пытаюсь найти сам себя в лишенном полутонов и полутеней мире света — ярком, цветущем, шумном, крикливом.
Нет, здесь для меня нет места. Здесь я не мог бы существовать, не мог бы жить, охотиться, нет… Свет преследовал бы меня всюду, выставлял на всеобщее обозрение, убивал… Каждый блеск, каждый лучик, каждое ясное, яркое пятно — как будто один из преследователей, участник огромной облавы, которая пытается настичь меня, обнаружить, поглотить.
Свет — это опасность, это ужас, это смерть.
Я весь дрожу — открытый, голый, беззащитный, один на один со своим страхом, на грани истерики. Я ослеплен, разбит, я ничего не соображаю. Меня окружает слепящий барьер света — препятствие, через которое нельзя перескочить, которое нельзя перегрызть. Оно окружает меня со всех сторон, как обжигающий купол — как будто меня накрыли раскаленным абажуром.
Я никогда ещё не видел столько света, столько такого света! Я даже не подозревал, что такой свет существует.
Сквозь сузившиеся зрачки мой мозг воспринимает контуры ближайших ко мне предметов. Раскаленный, размякший асфальт и валяющиеся кругом гниющие остатки фруктов, рыбьи головы, куски обгоревшего полотна, посеревшие обрывки газет, пыль, грязь, горячий ветер.
Я потею, шерсть становится мокрой — я вот-вот совсем расплавлюсь под этим солнцем.
Блохи кусаются все более остервенело, они присасываются ко мне, втискиваются в поры, как будто хотят спрятаться под кожей, внутри меня. Они все перебираются со спины ко мне на брюхо — блохи, которых я забрал с собой из холодного северного города.
Вдалеке виднеется высокая бетонная стена с колючей проволокой наверху. Над этой серой плоскостью склоняются странные чужие деревья — высокие, без ветвей, увенчанные огромной короной похожих на перья листьев. Я должен добраться туда, чтобы остаться в живых
Я двигаюсь в сторону стены — иду вдоль огромных жестяных ящиков, которые совершенно не защищают меня от лучей стоящего прямо в зените солнца. Меня вдруг охватывает непреодолимое желание взглянуть вверх, прямо в середину этого лучащегося шара. Я поднимаю голову и стою, ошеломленный ясным простором неба.
Высоко надо мной парит хищная птица — один из тех опасных хищников, которые охотятся на все, что движется.
В поле моего зрения появляется край солнечного диска — раскаленный, разрушительный, причиняющий боль. Я тут же отвожу взгляд и гляжу на испаряющиеся прямо на глазах пятна масла на бетонной поверхности погрузочной платформы.
Солнце впилось мне глубоко в зрачки, оставило в мозгу свои пульсирующие отблески, и скачущие перед глазами круги мешают видеть окружающий пейзаж.
Я боюсь солнца, боюсь света, боюсь пространства, боюсь ветра, боюсь птиц.
Жизнь на поверхности — это страх, это опасность. Жить по-настоящему можно лишь внизу, в глубине — в земле, в подвалах и погребах, в каналах и складах, в сети канализационных труб,— там, где царит постоянная, неизменная, стабильная атмосфера.
Добраться, добраться бы до тихих, погруженных во мрак и серость, затхлых подземных лабиринтов — быстрее, как можно быстрее! Вернуться, отыскать родной город. Танцующие перед глазами круги постепенно тускнеют и исчезают. Стена уже близко. Я вскарабкиваюсь вверх по шершавой жести контейнера и перепрыгиваю через цементный водосточный желоб, стараясь не зацепиться за завитки колючей проволоки. Соскальзываю вниз, на другую сторону между стенками из фанеры и волнистого металла.
Крысы. Всюду крысы. Весь город принадлежит крысам. Он принадлежит крысам в большей степени, нежели людям. Крысы не прячутся, они выходят наверх, бегают в солнечном свете дня, под яркими обжигающими лучами.
Я живу с ощущением постоянной опасности. Я чувствую себя в окружении. Я боюсь.
Я избегаю нор, подземелий, каналов, лабиринтов. Я обхожу их стороной, но все равно постоянно натыкаюсь на крыс, которые тут же кидаются в погоню за мной.