― Все хорошо, милая, ― сказал он ей устало и потянулся во внутренний карман куртки, вытащил удостоверение полицейского и показал его ей. ― Я полицейский, ― затем он сказал: ― Все хорошо, у тебя нет проблем. Как тебя зовут, а?
Он улыбнулся ей, как надеялся, что в успокаивающей манере.
― Кимберли Рассел.
― И сколько тебе лет?
― Одиннадцать, ― она выглядела немного старше, но в наши дни сложно угадать.
― Ну, Кимберли, ты не должна быть на улице так поздно, не после вечерней школы, ни в какую другую ночь на данный момент. Не должна ведь?
― Да, сэр, ― она автоматически вернула вежливый ответ, которому научили ее школьные учителя. ― У меня были гиды.
― Девушки-гиды?
Она кивнула.
― Это все объясняет, ― он натянул на лице свое самое доброе выражение лица. ― Сам был в бойскаутах. Будь готов, а? ― при этих словах он нервно рассмеялся.
― Живешь поблизости?
― На Черч-стрит.
― Залезай на заднее сидение, и я отвезу тебя домой. Спасу твоих родителей от беспокойства.
Она сомневалась. Он видел, что инстинкты говорили ей не делать этого. Девочка заколебалась, они всегда делали это на миг, и сквозь него проскочила легкая волна паники. Он уже был готов завести машину и уехать, прежде чем она могла запомнить регистрационный номер, а затем собрался с мыслями и перешел к тактике, которая всегда работала: властному голосу, так как она привыкла подчиняться старшим.
― Не трать время, Кимберли, ― рявкнул он, ― садись в машину.
Он сделал серьезное выражение лица, как у важного человека, которым он был.
― Я не могу быть тут всю ночь.
Она сомневалась еще какое-то мгновение, а затем сдалась, желая избежать его неодобрения. Она прошла к дверце машины, располагавшейся за водителем. Он услышал, как она открылась, и шуршание ее юбки, когда она скользнула на сидение за ним, а затем мягкий щелчок закрывшейся двери.
― Мне кажется, ты закрыла ее неправильно, Кимберли, ― сказал он ей, его сердце громыхало, будто было готово взорваться, ― попробуй снова, милая.
Тишина. Ему не стоило использовать слово «милая»? Могла ли она расслышать нервозность в его голосе? Собиралась ли он сбежать? Он услышал, как дверь еще раз широко распахнулась, и на какое-то мгновение он был убежден, что она собирается сбежать, а затем с силой захлопнулась обратно, и она слегка вздохнула, как будто вложила в это все свои силы.
― Хорошая девочка, ― сказал он ей.
Он еще раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не видел, как она садилась в машину. Ни души поблизости. Он завел двигатель и поехал. Он знал тихое местечко поблизости, где он сможет быстро вытащить ее с заднего сиденья и швырнуть ее в багажник, а затем у него будет время, чтобы перевезти ее в место, которое он выбрал: старый карьер. Никто не увидит и не услышит ее там.
Скоро он спасет еще одну девочку.
Страдай маленькое дитя с приходом меня.
***
Через три дня после первой полосы Тома, Хелен, наконец, перестала ждать, когда он позвонит ей, и отправилась в «Грейхаунд».
― Он вернулся в Лондон, любимица, ― Колин сказал ей по другую сторону бара.
― Он вернется? ― спросила она, игнорируя взгляды любопытных завсегдатаев «Грейхаунд».
― Не знаю, ― ответил он, ― но он забрал с собой все свои вещи. Сказал что-то о работе там, ― должно быть, он увидел разочарование на ее лице, потому что добавил: ― Думаю, он даст тебе знать.
― Спасибо, ― поблагодарила Хелен, не чувствуя такой уверенности в этом, как он.
***
― Я скажу тебе, что это, разрешишь? ― спросил констебль Тревор Уилсон, когда скомкал пакет из-под чипсов и выбросил пустую газету и жирную обертку из окна машины в ближайшие кусты.
― Если хочешь, ― ответил Брэдшоу, зная, что он скажет в любом случае, вне зависимости от его ответа.
― Трата моего времени, ― и он громко выдохнул, ― и твоего, ― добавил он, почти запоздало.
― У нас не так много выбора в этом вопросе? ― сказал Брэдшоу своему новому напарнику.
Винсент Эддисон все еще болел, так что два констебля уже три ночи подряд дежурили вместе, останавливая случайно выбранных автомобилистов, чтобы узнать, знают ли они что-либо об исчезновении пропавших девушек. Инспектор счел это необходимым, но они оба знали, что это было просто задание, чтобы отметить галочкой, так что старший инспектор Кейн мог сказать, что у него появилось несколько новых стратегий по поимке Ловца детей, теперь, когда он официально вел это дело. Суперинтендант Трелоу ушел и не вернулся. Дело запахло жареным, после той статьи в газете о фальшивом профессоре, и теперь все считали, что Трелоу был в шаге от гильотины.