Удря: Ну да. (Объясняя МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.) Из кассы взаимопомощи.
Мадемуазель Куку (в ужасе): Из кассы взаимопомощи!
Учитель: Завтра жалованье. Я сразу верну.
Мадемуазель Куку: Ну и что, что вернете? Думаете, этого будет достаточно? Думаете, это все?
Учитель: Не вижу, чему здесь быть еще.
Мадемуазель Куку: Не видите? (С чувством.) Господин Мирою, когда кто-нибудь — учитель! — отдает двадцать две тысячи лей за одну книгу, значит, дело нечисто.
Учитель: Почему? Со своими деньгами я делаю все, что хочу…
Мадемуазель Куку: С вашими деньгами? Какими? Какими деньгами? Слава Богу, мне про вас все известно. Да вы с прошлого месяца задолжали в харчевне восемьсот лей!
Учитель: Откуда вы знаете?
Мадемуазель Куку: Когда я заходила к мадам Луизе, она все мне рассказала. И в парикмахерской вы последний раз были два месяца назад!
Учитель (машинально приглаживая волосы): Только на прошлой неделе…
Мадемуазель Куку: И одежду вы меняете только в кра-а-айних случаях. Шесть лет в одном и том же костюме ходите.
Учитель (оглядывая свой костюм): Но он вполне еще приличный… чистый…
Мадемуазель Куку: И знаете, что я еще слышала? (Ядовито.) Что вы сами чините себе носки!
Учитель (с болью, отчаянно): Это низко!
Мадемуазель Куку: И рубашки!
Учитель (чаще поглядывая на левую дверь): Не верьте этому! Удря, скажи!
Удря: Это неправда, мадемуазель Куку. Брюки он, может, иногда и гладит… Но рубашки… тем более — носки…
Мадемуазель Куку (не обращая внимания на протесты): Оставьте, я знаю, что говорю. И разве это не безумие — платить при этом двадцать две тысячи лей за какую-то книжонку?
Учитель: Может, это и так, но это мое безумие, и я никому не желаю в нем отчитываться.
Мадемуазель Куку: Ошибаетесь, господин учитель. Школа обязана знать, быть в курсе. Школа. И город. И я.
Учитель: Ну, хорошо, знайте. Но неужели для этого необходимо врываться сюда прямо среди ночи…
Удря: И я то же самое говорил. Постойте, мадемуазель Куку. Потерпите до завтрашнего утра.
Мадемуазель Куку (УДРЕ): И вы думаете, я смогла бы спокойно спать до завтрашнего утра? (МИРОЮ.) Нет, господин учитель. Эта тайна должна быть раскрыта немедленно! И прямо здесь. (Другим тоном.) Где книга?
Учитель: Какая книга?
Мадемуазель Куку: Та книга! Та, которую вам привез Паску. Где она?
Учитель: Здесь. (Неопределенный, ни на что не указывающий жест.)
Мадемуазель Куку: Покажите.
Учитель: Зачем?
Мадемуазель Куку: Как это зачем? Чтобы я на нее посмотрела.
Учитель: Нельзя.
Мадемуазель Куку: Нельзя?! Вы хотите сказать, что… отказываетесь показать ее МНЕ?
Учитель (больше робко, чем вызывающе): Да. Отказываюсь.
Мадемуазель Куку: Вы слышали, господин Удря?
Удря: Слышал.
Мадемуазель Куку: Господин Мирою. Должно быть, вы просто не отдаете себе отчета в том, что происходит… Я вынесу этот случай на рассмотрение педагогического совета… но сначала, как коллега…
Удря: Чисто по-товарищески…
Мадемуазель Куку:… хотела бы поговорить с вами.
Учитель: Не вижу необходимости.
Мадемуазель Куку: Я задам вам один единственный вопрос. Что это за книга? Какая она? Откуда взялась? Что в ней написано? Основные мысли? Зачем вы ее купили?
УЧИТЕЛЬ молча пожимает плечами.
Мадемуазель Куку: Молчите? Ничего не скажете?
УЧИТЕЛЬ разводит руками, словно хочет сказать: «Ну что ты поделаешь!»
Мадемуазель Куку: Господин Удря! В этом доме творятся темные дела.
Разглагольствуя, подходит к левой двери. Испуганный УЧИТЕЛЬ преграждает ей путь.
Учитель: Мадемуазель Куку… Мадемуазель Куку…
Мадемуазель Куку: Здесь что-то таится!
Учитель (прежним тоном): Таится? Как таится?
Мадемуазель Куку: Весь город уже давно во все глаза следит за вами, не понимая, что это вы делаете, чем занимаетесь, и день и ночь сидя взаперти у себя дома. И вот теперь все, наконец, всплывет наружу.