Мона: Нет.
Григ (горячась): Нет? А я по-твоему — что должен делать? Возвращаться в Синаю, а потом в Бухарест в одиночестве? И что говорить? Что ты меня бросила? Бросила ради какого-то шута, у которого есть тайна… и у чьего окна по ночам происходят всякие чудеса?
Мона: Григ, я тебе запрещаю!
Григ (продолжая повышать голос): Что ты мне запрещаешь? Что запрещаешь? Я прожил с тобой три года. Истратил на тебя целое состояние!
Мона: Ты очень деликатен.
Григ (яростно): Да, не деликатен. И не желаю таковым быть. И мне незачем таким быть!
Мона: Не ори.
Григ: Что?
Мона: Отойди от окна и не кричи. Тебя услышат соседи.
Григ: Что… соседи? Какие соседи?
Мона: Не кричи — тебя услышат у Кирою.
Григ: Какого Кирою?
Мона: Кирою из налогового управления.
Григ (окаменев): Мона! Мона! (Подходит к ней и говорит в искреннем замешательстве.) Да ты провинциалка. У тебя провинциальный тик. Когда ты успела так измениться? Ты больше не Мона. Ты боишься соседей. Боишься пересудов этого городишки. Ты… (С глубоким отчаянием.) Ты супруга господина Мирою.
Мона (которая и сама удивлена своей неожиданно прорезавшейся провинциальной респектабельностью — так, будто испугана тяжелым симптомом какой-нибудь болезни, о которой раньше и не подозревала — очень смущена): Оставь меня.
Григ: Ты достойная супруга господина Мирою.
Мона: Я же сказала — оставь меня!
Григ: Чего тебе еще не достает? А, платья, наверное. Так надень же его, надень скорее, чтобы был уже полный комплект. (Берет платье с того места, куда МОНА его недавно бросила и поднимает, демонстрируя.) Ты только посмотри, какое красивое!
Мона (вырывает платье у него из рук и опять швыряет куда-то): Ты мне надоел!
Григ: Мона, ты же роскошное животное! Ты сделана из капельки духов, величайшей лени и щепотки воображения. И ты решила, что сможешь противостоять всему этому? А подумала ты, что с тобой будет после того, как ты проживешь здесь год? А если пять? Да я пытаюсь только представить себе и ужасаюсь. Знаешь, во что ты превратишься?
В этот момент дверь справа открывается и стремительно входит МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.
ГРИГ, МОНА, МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ
Григ (который случайно взглянув на дверь, мгновенно ухватывает подходящий образ): Смотри. Вот такой ты и будешь. (Быстро подходит к МАДЕМУАЗЕЛЬ КУКУ.) Стойте на месте, мадам.
Мадемуазель Куку: Пардон — мадемуазель.
Григ: Мадам или мадемуазель — это не имеет никакого значения. Стойте на месте. Все равно вы не человек. Вы аргумент и явились очень кстати. (Указывая на нее МОНЕ.) Смотри, Мона, вот такой ты и будешь.
Мадемуазель Куку (задыхаясь от негодования): Сударь!
Мона: Не нужно сердиться, мадемуазель Куку, господин сегодня в ударе и к тому же очень нервничает.
Григ: Куку? Ее зовут Куку?
Мадемуазель Куку: Откуда вам известно мое имя?
Мона: Я давно вас знаю.
Григ: Так вас зовут куку?
Мадемуазель Куку: Вам известно, сударь, что вы нахал? (Обращаясь к МОНЕ.) Откуда же вы меня знаете?
Григ: Куку, а дальше как?
Мадемуазель Куку: Оставьте меня, сударь, в покое.
Григ: Филофтея?
Мадемуазель Куку: Да угомонитесь вы?
Григ: Евлампия?
Мадемуазель Куку (обращаясь к МОНЕ): Это просто сумасшествие!
Григ: Постойте. Постойте, я знаю — Эсмеральда. (Начиная тираду.) Мадемуазель Эсмеральда…
Мадемуазель Куку: Меня зовут не Эсмеральда.
Григ: Очень жаль… это досадное недоразумение. Мадемуазель Эсмеральда…
Мадемуазель Куку: Вы что, не слышите — меня зовут не Эсмеральда!
Григ: А как же вас тогда зовут?
Мадемуазель Куку (с достоинством): Мадемуазель Куку.
Григ (обращаясь к МОНЕ): Видишь? У нее нет даже имени — мадемуазель Куку и ничего больше. Ни единого слога больше. А ведь когда-то и у нее было имя, только она его потеряла. И ведь она тоже была молодой.