— Не бойся, здесь нас никто не найдёт из наших общих знакомых, — подмигнула та ей и спросила уже строже: — И какого чёрта было пропадать на два месяца?
— Мне нужно было навести порядок. В себе. И…
— И Малфой ничего не помнит, верно?
— Да. Это… ошарашило меня. Тогда. Сейчас я уже в порядке.
— Ни в каком ты не порядке, Гермиона. Как можно быть при этом в порядке?
— Можно, поверь. — Гермиона грустно улыбнулась. — И что бы ты ни говорила, я всё-таки не совсем одна. У меня появился молчаливый и понятливый друг.
— Дай угадаю, он из слизеринцев? — Джинни хмыкнула.
— В точку. Но сейчас речь не об этом. Ты ведь знаешь, как общественность реагировала на разрыв помолвки. Мне страшно представить, что творилось в Норе…
— Да ничего страшного там не творилось, — отмахнулась Джинни и воткнула ложку в свой десерт. — Мама, конечно, пару раз пыталась устроить громогласный разнос в твою честь на семейных ужинах, но Рон её тут же жёстко обрывал. Знаешь, я даже им горжусь, — её голос стал печальнее, — не уверена, что смогла бы так держаться в подобной ситуации. Но я облегчу твоё чувство вины — он уже встречается с близняшкой Патил — Парвати. Они встретились в том самом клубе после очередной тренировки, разговорились… Рон долго сопротивлялся, объясняя это тем, что не желает получать подачки из жалости, но та его убедила, что жалость тут ни при чём. Это он не мне говорил — Гарри.
Новостей было так много, что Гермиона даже не знала, как на них реагировать. Конечно, заступничество Рона ей импонировало, но столь быстрый шаг вперёд… «Не будь дурой, Гермиона, — сказала она сама себе, — как будто ты не «пошла вперёд».
— Здорово. — Она заставила себя улыбнуться. — Я рада за Рона. И за то, что вам не приходится слушать еженедельные стенания Молли.
— Ну, я думаю, мама всегда находила, с кем ещё, кроме нас, перемыть тебе косточки. — Джинни облизнула ложку и кивнула на нетронутый кофе и десерт Гермионы. — Ты чего не ешь?
— Да, я… угу. — Гермиона спешно отпила изрядно остывший кофе и, скривившись, едва заметным движением подогрела его до нужной температуры. — Вообще, я хотела кое о чём тебя попросить.
— Даже не смей просить меня накладывать обливиэйт на Гарри, — строго сказала Джинни, но, заметив, как побледнела Гермиона, добавила: — Да пошутила я, пошутила! Кстати, он часто спрашивает о тебе и волнуется. Может, ты придёшь к нам в гости как-нибудь?
— Да, я обязательно, но чуть позднее. — Гермиона закопошилась в сумке и извлекла из неё пачку пергаментов, связанных с помощью верёвки. Джинни усмехнулась.
— Гермиона Грейнджер не может ведь не принести на встречу книгу?
— Гермиона Грейнджер много чего может, — улыбнулась она и протянула стопку Джинни.
— «Безымянное проклятье»? Что это?
— Гермиона Грейнджер, к твоему сведению, умеет не только читать книги, как оказалось.
— О, Мерлин, ты её написала? — Джинни восторженно осмотрела внушительную стопку.
— Да. И я хочу, чтобы ты её прочла. Первой. — «Ну, почти первой, — добавила она про себя, но тут же исправилась. — По сути, первой волшебницей, да. Первым волшебником был Нотт».
— А мой мозг не сломается? — подмигнула Гермионе Джинни.
— Нет, это… научный роман.
— Кто?
— Научный роман. Ну… не уверена, чтобы встречала что-то подобное в волшебной литературе, но в магловской такого полно. Поэтому мне так важно знать твоё мнение.
— Я могу показать это Гарри? — Джинни прищурилась.
— Да, можешь. Я с удовольствием выслушаю и его мнение тоже. И приду к вам в гости, чтобы обсудить…
— Вот только ради твоего прихода уже можно этот талмуд прочесть. — Джинни широко улыбнулась и, подавшись порыву, обняла Гермиону через стол. — Ты даже не представляешь, как Гарри обрадуется. И он тоже прочитает, если я скажу, что после этого ты вернёшься к нам.
— Ты так говоришь, как будто я куда-то уходила…
— Ты действительно уходила. — Джинни сжала её руку и мягко улыбнулась. — И я бесконечно счастлива, что ты решила вернуться.
***
Добрую четверть часа Гермиона стояла у двери на площади Гриммо двенадцать и не решалась постучать. Её ждали несколько позже, но она не могла усидеть дома из-за обуревавшего её волнения. Джинни пообещала поговорить (намекнуть — напомнила себе Гермиона и, живо представив жирные намёки миссис Поттер, невольно улыбнулась) с Гарри, чтобы он не поднимал в разговорах тему её отношений с Роном. Позже Гермиона получила письмо — Гарри оказался, на удивление, понятливым.
Она вспомнила, как на следующее утро после памятной вечеринки к ней в дом ввалился Нотт. Тогда она ещё не успела поставить антиаппарационный барьер, и он приземлился возле барной стойки, чуть не сшибив Гермиону с ног. Всклокоченные волосы, глубокие тени, залёгшие под глазами, неопрятный вид — всё говорило о том, что ночь у него выдалась бессонной.
— Какие чары при письме ты использовала, Грейнджер? — вместо приветствия спросил он.
— Что? — переспросила Гермиона и, достав вторую чашку, налила в неё свежезаваренного кофе.
— Чары. При письме, — повторил он, кивнул в благодарность и сделал глоток. Закрыл глаза и уже спокойнее объяснил: — Многие волшебники и волшебницы используют так называемые чары письма. Лёгкие чары просто корректируют грамотность повествования, более сильные — действуют прямо на читателя, заставляя его увлекаться чтением и продолжать читать, какая бы ересь не была в книге написана. Но чтобы книга держала в напряжении всё время, необходимы очень и очень мощные, многоступенчатые чары, которые накладывают специально обученные этому люди… — Он приоткрыл один глаз и, взглянув на ошарашенную Гермиону, добавил: — Но ты об этом не знала?
— Впервые слышу, — невольно она вспомнила книги Локонса, — что такое вообще существует. Не могу поверить, что нигде не встречала упоминания об этих чарах.
— Ну ты же не интересовалась устройством прытко-пишущего пера? — спросил Нотт, наконец проморгался и выпил половину чашки одним глотком. — Это очень узко направленный раздел магии, которой обучаются несколько лет. Уже специализированнее только создание волшебных палочек.
— Кхм, — Гермиона откашлялась, — что заставило тебя подозревать меня в подобном… мошенничестве?
— Обижаешь. — Нотт неприятно усмехнулся. — Даже такие прославленные писаки, как Скитер, платят большие деньги за подобные чары.
— Скитер для меня не авторитет, — фыркнула Гермиона. — Писать нужно уметь.
— Видимо, волшебники не умеют, — пробормотал Нотт, а затем вновь встретился с ней взглядом. — Но у тебя получилось, Грейнджер. Я заснуть не мог, пока не прочёл всё, включая оба конца.
Гермиона искренне и широко улыбнулась.
— Так это прекрасно, Тео!
И только после его ответной, несмелой улыбки поняла, что впервые назвала Теодора по имени в его присутствии.
Это воспоминание согревало её во время первой встречи с Джинни и ожидания приглашения на площадь Гриммо. И вот она здесь, совершенно по-глупому боится постучать в дверной молоток.
Дверь отворилась внезапно. Гарри стоял к ней вполоборота, смотрел внутрь дома и кричал туда же:
— Кричер! Я знаю, что ты можешь приготовить что угодно, но Гермиона любит именно магловские бискотти из той кондитерской…
— Гарри, — негромко позвала Гермиона и, когда он обернулся на звук, приподняла пакет с теми самыми бискотти на уровень глаз. — Никуда идти уже не нужно, бискотти пришли сами.
Он взлохматил свои волосы таким привычным движением, что Гермиона первая его обняла. Спустя мгновение её уже подняли в воздух сильные мужские руки и внесли в дом.
Чаепитие в доме Поттеров было таким уютным и домашним, что Гермиона чуть снова не разревелась. Она и представить себе не могла, что почти за три месяца добровольного затворничества так соскучилась по своим друзьям. Кто бы что ни говорил о том, что для Гермионы Грейнджер книги гораздо важнее людей, это было неправдой. И только сейчас она осознала это в полной мере.
— Так где ты живёшь, Гермиона? — нарочито небрежно спросил Гарри, и она улыбнулась.