— Мне нужно будет надевать прибор до прогулки?
— Да, — ответил доктор. — Чтобы отследить изменения, вам придется носить его круглосуточно.
Доводы Багдасаряна били в цель. Тим и сам не знал, почему так жаждет подтверждения, что болезнь имеет именно физическую, а не психическую природу. Почему-то избежать компании чокнутых и симулянтов стало для него вопросом жизни и смерти. Он хотел обелить себя и перед Джейн, не нуждавшейся в доказательствах, и перед Беккой, смотревшей с подозрением, и перед медицинской братией, навострившейся перекидывать его из рук в руки, и перед коллегами, от которых только и жди фирменной скептической усмешки. Однако больше всего он хотел оправдаться перед самим собой.
Доктор умолк, и в памяти всплыли уже пройденные бесчисленные сканы, анализы и тесты, жесткие больничные кушетки, холодные бумажные халаты и бессчетные моменты, когда так же екало сердце от шевельнувшейся надежды. А на работе? Он и так ходит по кабинетам с рюкзаком, что же будет, когда он явится в непонятном шлеме с датчиками?
— Мне нужно подумать, — сказал Тим.
— Подумать?
— А если ничего не выйдет? — обернувшись к Джейн, спросил он. — Если опять все надежды прахом? Что тогда?
— Но ведь именно этого ты с самого начала и добивался, — возразила Джейн. — Доказательств. Подтверждений.
— А где гарантия, что они появятся?
— Какая у тебя альтернатива? Сдаться? Опустить руки?
— Простите, — сказал Тим врачу. — Мне все-таки нужно подумать.
— Понятно и объяснимо, — кивнул Багдасарян.
Она забежала в продуктовый купить еды к ужину. Дожидаясь, пока вернется из подсобки мясник с заказанными телячьими отбивными, Джейн обернулась — и сердце затрепетало при виде стоящего рядом мужчины.
Затрепетало совсем по-девичьи. Откуда, спрашивается, в ее сорок шесть, после двадцати лет супружества, подобные сюрпризы? Костюм с галстуком, пальто. Дизайнерские очки выдают любителя джаза и художественных журналов. Наверняка ходит в спортзал, и когда качает мышцы, по шее стекают соблазнительные капли пота. На вид ему лет тридцать пять, ни днем старше. Вот ведь подлость со стороны вселенной — поставить это воплощение идеала мужской красоты прямо за спиной женщины, покупающей телячьи отбивные к семейному ужину… Если подвинуться на шажок ближе, со стороны покажется, что они пара. Еще шажок — и все будут думать, что где-то в Нью-Йорке их ждет вознесшаяся над шумными улицами уединенная студия-лофт с современным искусством на стенах, наполненная мелодичной музыкой. А может быть, у него двое детей, или он нюхает кокаин в клубных кабинках — она ровным счетом ничего о нем не знает. И от этого он только желаннее. Джейн гнала соблазнительные картины прочь, помня о клятвах, о долге и о семейных устоях, которые не могут рухнуть от одной мимолетной встречи в продуктовом, — но все же опасно шатаются.
Когда она в последний раз испытывала такую же мучительную тягу к кому-то? Незнакомец обернулся, и Джейн, смалодушничав, уткнулась взглядом в витрину. Потом все-таки повернула голову. Все еще смотрит. Улыбнулся. Не дежурной вежливой улыбкой — глаза глядят пристально, значит, флиртует. Джейн захотелось взвизгнуть. Намотать на руку его галстук. Попросить телефон.
Что же это с ней такое? Какие-то отголоски на генном уровне? Еще из тех времен, когда предки лазили по деревьям? Зов тела? Только этого мне не хватает!.. Улыбка незнакомца обладала темной силой, толкающей забыть обо всем, пробуждающей эгоизм и безрассудство. Джейн представила, как украдкой выскальзывает вместе с красавцем из магазина, садится в чужую машину, проезжает мимо собственного автомобиля, где Тим с закрытыми глазами слушает радио на пассажирском сиденье. Другая жизнь, параллельный мир. Как было бы просто. Приехать к незнакомцу и остаться у него навсегда. Дайте мне его, и я изменюсь! Я заново обрету смысл существования. Я расшифрую код. Я буду смеяться в подушку над своей немыслимой удачей. Я буду валяться в постели часами с наслаждением, которое, казалось, уже не вернется. Я перестану делать домашние дела словно из-под палки. Улыбка будет озарять мое лицо с утра до ночи. Я буду влюбленной, полной сил, беззаботной. Подари мне другую жизнь, и я вспомню про эпиляцию. Я буду ходить по бутикам в Сохо и выбирать подвязки и комбинации, еле сдерживаясь, чтобы не завопить от восторга под шелест упаковочной папиросной бумаги.
Звонки посреди ночи, дальние поездки к черту на рога, тревога, отчаяние, неопределенность, жертвы… Пусть теперь Бекка этим занимается. А он пусть берет такси.
Джейн прошагала в противоположный конец магазина и двинулась вдоль стеллажей с вином. Взяла первую попавшуюся бутылку — самую дорогую из представленных. Вышла из отдела и тут же вернулась за второй.