— Да, это очень честный фермер, уж если он что обещал сделать, то сделает!
Тем временем де Водрель пожелал немного подкрепиться. Бриджета с помощью Клары быстро приготовила скромный завтрак, за который они сели все вместе.
Шли часы. Все было спокойно, на улице тихо. Время от времени Бриджета приоткрывала дверь и быстро оглядывалась. Было довольно холодно. Небо — серо и неподвижно, ни ветерка. Правда, если поднимется юго-западный ветер, тучи разразятся снегом, и это чрезвычайно затруднит поездку — по крайней мере, до границы графства.
И все же можно было надеяться, что путешествие пройдет вполне сносно. Однако в три часа пополудни из верхней части селения донеслись какие-то, пока еще очень далекие, звуки.
Жан отпер дверь, прислушался... И не смог сдержать досаду.
— Это трубы! — воскликнул он. — Колонна идет на Сен-Шарль!..
— Что же делать? — спросила Клара.
— Ждать, — ответила Бриджета. — Быть может, эти солдаты всего лишь пройдут мимо селения?..
Жан с сомнением покачал головой.
Но как бы то ни было, де Водрелю нельзя было отправляться в путь среди бела дня. Приходилось ждать, как сказала Бриджета, если вот только Жан не решит бежать...
В самом деле, если он покинет «Запертый дом» сию же минуту, если скроется в лесу, прилегающем к дороге, он наверняка успеет уйти от опасности прежде, чем Сен-Шарль будет занят солдатами королевской армии. Но это означало бы покинуть де Водрелей в тот момент, когда отец и дочь подвергаются самой серьезной опасности. Об этом Жан и не помышлял. Хотя как сможет он защитить их, если в дом ворвутся солдаты?
А опасность приближалась очень быстро. Это была часть колонны Уизераля, посланная в графство на розыски повстанцев, которая, пройдя вдоль берега Ришелье, возвращалась, чтобы встать биваком в Сен-Шарле.
В «Запертом доме» был хорошо слышен звук трубы — все ближе, ближе.
Наконец труба смолкла. Войска дошли до края селения.
Тогда Бриджета сказала:
— Еще не все потеряно. Дорога в сторону Лапрери свободна. Может статься, она будет свободна до самого вечера. Дом мой не таков, чтобы на него позарились грабители. И стоит на отшибе, а потому, может быть, не подвергнется набегу.
Оставалось надеяться только на это.
Да! В селении достаточно было других домов, где солдаты сэра Джона Кольборна могли поживиться с гораздо большей выгодой. Кроме того, в первые дни декабря темнеет рано и, возможно, удастся покинуть «Запертый дом», не привлекая ничьего внимания.
Итак, приготовления к отъезду не были оставлены. В девять повозка прибудет к дому. Только бы дорога была свободна в течение часа и на протяжении трех миль отсюда. В крайнем случае, придется искать приюта на какой-нибудь из ферм графства.
Вечер прошел без особых треволнений. Несколько раз отряды волонтеров доезжали до самого низа большой дороги, поворачивали и возвращались обратно. «Запертый дом», похоже, не привлекал их внимания. Что касается основной части колонны, то она расположилась в Сен-Шарле в районе бывшего лагеря. Оттуда доносился шум, не суливший жителям ничего хорошего.
В шесть часов Бриджета позвала Жана и Клару отобедать тем, что она сумела приготовить. Де Водрель едва притронулся к еде. Взбудораженный опасностью, он нетерпеливо ожидал отъезда. Не было еще и семи часов, когда кто-то тихо постучал в дверь. Не фермер ли это, доставивший повозку раньше условленного времени? Во всяком случае, рука недруга не стучала бы так робко.
Жан и Клара быстро удалились в комнату де Водреля, оставив дверь приоткрытой. Бриджета прошла через коридор и, услышав голос Люка Аршамбо, отперла дверь.
Честный фермер пришел предупредить госпожу Бриджету, что он не сумеет выполнить своего обещания, и принес ей обратно деньги: дело в том, что на его ферме, как и на всех соседних, разместились солдаты.
Кроме того, селение было окружено со всех сторон и даже если бы в распоряжении госпожи Бриджеты и была тележка, уехать ей бы не удалось.
Приходилось, хочешь, не хочешь, ждать, пока войска оставят Сен-Шарль.
Из комнаты, где они стояли не шелохнувшись, Жан и Клара слышали все, что сказал Люк Аршамбо. Де Водрель тоже.
Фермер добавил еще, что госпоже Бриджете нечего бояться за «Запертый дом», что красные мундиры вернулись в Сен-Шарль лишь на подмогу полиции, которая начала обыскивать дома... Почему?.. Да потому что, по слухам, в селении скрывается Жан Безымянный, и делается все, чтобы разыскать его.
Услышав из уст фермера имя сына, Бриджета ни одним движением не выдала себя, и лишь когда Люк Аршамбо ушел, она, вернувшись в комнату, сказала:
— Беги, Жан! И сию же минуту!
— Надо бежать, — повторил де Водрель.
— Бежать без вас? — спросил в ответ Жан.
— Вы не имеете права жертвовать из-за нас своей жизнью! — заговорила Клара. — Важнее нас — отечество...
— Я не уйду! — сказал Жан. — Я не оставлю вас на произвол этих мерзавцев!..
— А что вы сможете сделать, Жан?
— Не знаю, но я не уйду!
Решимость Жана была столь тверда, что де Водрель не осмелился ему перечить.
Кроме того — и это признавали все, — бегство в таких условиях имело очень мало шансов на успех. Селение, как сказал Люк Аршамбо, было оцеплено, дорога — под наблюдением солдат, по всей округе разъезжали конные отряды. Жану, приметы которого были известны, вряд ли удастся ускользнуть. Так не лучше ли ему остаться в «Запертом доме»?
Однако, принимая такое решение, Жан повиновался совсем другому чувству. Он никак не мог покинуть мать и де Водрелей.
Итак, он останется. Но найдется ли в трех комнатах «Запертого дома» и на чердаке, что был над ними, надежное место, где его гости могли бы спрятаться так, чтобы полицейские агенты не обнаружили их во время обыска?
Осмотреть дом Жан не успел: наружная дверь заходила ходуном от грубых ударов.
Во дворе столпились с полдюжины полицейских.
— Отоприте! — кричали снаружи, и удары усилились. — Отоприте, или мы выломаем дверь!..
Жан и Клара быстро закрыли дверь в комнату де Водреля, а сами кинулись в комнату Бриджеты, откуда все было хорошо слышно.
В тот момент, когда Бриджета уже шла по коридору к двери, та с грохотом вылетела. Коридор ярко осветился факелами, которые были в руках у полицейских.
— Что вы хотите? — спросила Бриджета.
— Обыскать ваш дом! — последовал ответ. — Если здесь укрывается Жан Безымянный, мы схватим его, а дом подожжем!
— Жана Безымянного здесь нет, — ответила Бриджета спокойно, — и я не знаю...
Вдруг к старой женщине проворно подскочил начальник полицейского наряда.
Это был Рип, чей голос так резанул ей слух, когда ее сын вернулся в «Запертый дом», — тот самый Рип, толкнувший Симона Моргаза на тягчайшее из преступлений.
Бриджета похолодела.
— О! — удивленно воскликнул Рип, — да ведь это госпожа Бриджета... Жена славного Симона Моргаза!
Услыхав имя отца, Жан в глубине комнаты отпрянул назад. Ошеломленная этим страшным разоблачением, Бриджета не нашла сил что-либо ответить.
— Ну да!.. Госпожа Моргаз! — повторил Рип. — По правде говоря, я был уверен, что вы умерли!.. Кто мог бы подумать, что спустя двенадцать лет я встречу вас здесь, в этом местечке!
Бриджета по-прежнему молчала.
— Идемте, друзья! — заявил Рип, оборачиваясь к своим людям, — нам здесь нечего делать! Бриджета Моргаз — славная женщина!.. Уж она-то не станет укрывать мятежника!.. Идемте дальше! Жан Безымянный точно находится в Сен-Шарле, и ни Бог, ни дьявол не помешают нам схватить его!
И вскоре Рип, сопровождаемый своим отрядом, исчез за поворотом дороги...
Зато теперь тайна Бриджеты и ее сына была раскрыта. Правда, де Водрель ничего не слышал, зато Клара не пропустила ни одного слова, сказанного Рипом.
Жан Безымянный оказался сыном Симона Моргаза!
И, поддавшись первому порыву, Клара в ужасе выбежала из комнаты Бриджеты и укрылась в комнате отца.