-Ты же помнишь, что ни одна девушка, уснувшая рядом со мной, не просыпалась?- он перебирал пальцами мои пряди, при этом придерживая, чтобы я не отстранилась. Позволив коротко кивнуть, он сжал их и притянул меня к себе. Я уткнулась лицом в его шею, обернулась в запах его кожи и покрылась приятными мурашками.- Я ничего к ним не испытывал, но ненавидел себя за то, что позволил умереть. Да, это была наша работа, наша сущность, но я не желал им такой гибели. Теперь представь, на мгновение, что Том сотворит с тобой.
Я попыталась отодвинуться, но Бен больно сдавил волосы. Притихнув, я коснулась губами его шеи, вызвав у него дрожь.
-Как он узнает?- выдохнула я и скользнула губами за ухо, ласково потерлась.- Может, у нас уже был секс, откуда ему знать?!
-Он все знает,- холодно отозвался Бен, прижавшись щекой к моему лбу.- Я не могу объяснить, но уверен, что он попытается убить тебя, как только между нами что-нибудь произойдет. Как только мы станем ближе.
-А за то, что мы сейчас прижимаемся друг к другу, он меня не убьет?- огрызнулась я.
-Том всегда уничтожал все, к чему я мог привязаться. Некая форма ревности. Его выводит из себя сама мысль о том, что я нуждаюсь в ком-то или чем-то, больше, чем в нем. Он же вырастил меня, возможно, в этом корень проблемы. У хладнокровного и беспринципного бэлморта гипертрофированное чувство кровных уз.
-Значит, между нами ничего не будет, пока Том жив?
Бен ослабил хватку, разрешив мне отстраниться и посмотреть на него. Сосредоточенно глядя на меня, медленно поглаживал по волосам.
-Возможно.
-Тебе не кажется, что это жестоко? Даже не по отношению ко мне, но и к самому себе?!
Он непроизвольно улыбнулся.
-Невероятно жестоко. Я бы сказал, чудовищно!
Мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Его улыбка таяла, а в моих глазах разгоралась обида и злость. Поджав губы, я попыталась освободиться, но он напряг руки. В сознании помутилось, внезапно нахлынуло ощущение уязвимости. Хотелось закрыть глаза, встряхнуть головой и отогнать наваждение. Но в крепких объятиях Бена я не могла даже мизинцем пошевелить. Смотрела на его, и глаза наполнялись слезами. Но вдруг он наклонился, прерывисто выдохнув, и поцеловал.
Первое мгновение я по инерции продолжала сопротивляться, но Бен был как никогда настойчив и быстро подавил мои жалкие и неуверенные попытки отпихнуть его. Я разомкнула губы и впустила его.
Голова закружилась, комната вращалась и подпрыгивала в такт моему сумасшедшему пульсу, пришлось прикрыть веки, чтобы не потерять сознание. Сердце трепетало, я задыхалась, но не могла разорвать поцелуй – никто и никогда не пробуждал во мне такого желания, поднимающегося из глубины и разливающегося мягкой дрожью. Я проваливалась в объятия Бена, его напористость и давление сделали свое дело. Он будто знал, что именно мне было нужно, и каждое прикосновение несло ноющую, но сладостно приятную боль. Не помню, как он сорвал с меня футболку и завалил на кровать – оторвавшись от его губ, чтобы вдохнуть, я увидела его мутный взор, нависший надо мной, и снова тьма и губы, руки, кожа….
Когда слетели остатки одежды и белье, он опустился ниже, и меня пронзило магией. Против воли запрокинулась голова. Мое тело стало сосудом, переполненным силой, и она рвалась наружу, бурлила под тонкой оболочкой. Ощутив жар его тела, пылающую гладкость кожи, прижавшуюся к моей обнаженной груди, я хрипло вскрикнула. Он удерживал меня одной рукой за волосы, не позволяя дотянуться до его губ. Я забилась в панике, нетерпеливо двинулась навстречу, но он сильнее потянул за волосы, до боли, не подпустил. Я ахнула, и уже не от удовольствия.
Руки, которыми я гладила его мгновение назад, уже колотили в грудь кулачками, но он вдавил меня в матрас весом своего тела. Вскрикнув, я попыталась перевернуться, выползти из-под него, и волосы выскользнули из его ладони.
Кожу лица обожгло дыханием, повеяло чужим, но знакомым запахом – запахом зла. Он навис надо мной, окутал удушающей дымкой, и я распахнула глаза.
-Я же сказал, что достану тебя, куколка.
Вопль застрял в горле. Меня прижимал к кровати Том с кривой ухмылкой на губах. Белое пламя искрилось в его зрачках, кожа горела огнем под моими ладонями – за миг перед глазами пробежала вся жизнь, и я похолодела, готовясь к худшему. Убрав руки с груди Тома, я поползла назад, к изголовью кровати, только бы не касаться его. Он становился только счастливее с каждой секундой, с каждым моим перепуганным вскриком. Прижав колени к груди, я охватила их руками, не в силах отвести взгляд от безупречного, но ненавистного лица Тома.
Он подался вперед, и я ударила его ногой в грудь. Он отклонился, голову запрокинуло по инерции. Рассвирепев, Шерман зашипел сквозь стиснутые зубы. Схватив за щиколотку, потянул на себя. Взвизгнув, я перевернулась на живот и вцепилась в изголовье кровати. Отбиваясь ногами, удалось отползти, но он стиснул пальцы, сковал лодыжки, заставил стонать от боли. Хруст костей, мои придушенные всхлипы, и он с силой рванул на себя. Мелькнуло его перекошенное лютой злобой лицо, и в свете луны блеснуло лезвие ножа. Не помню, откуда он взялся, но мой крик вновь разорвал тишину дома.
Нижнюю часть тела охватило пульсирующей болью. Холодное лезвие скользнуло по внутренней стороне бедра. Я боялась пошевелиться, чтобы не нанести себе еще больший вред. Он пока не резал – дразнил, водил острием по коже вверх и вниз, рисуя завитки. Оно зацепилось за колено, и я сдавленно пискнула. Лицо Тома озарила безумная улыбка, и рука, в которой он держал нож, напряглась. Я дернулась, но он запрокинул мою голову, дернув за волосы. И когда лезвие вошло в плоть, я закричала, захлебываясь ужасом.
Он резал меня с неприкрытым восторгом, будто лакомый кусочек пирога, делил на мелкие части. Кромсал тонкими полосками, чтобы видеть мою кровь, ничего больше. Я давно проглотила страх и не чувствовала боли, могла думать толь о том, чтобы не шелохнуться. Но судороги в мышцах были мне неподвластны. Они его забавляли, разжигали зверский аппетит. Комната плавно погружалась во мрак, воздух плавился, перемешивался, и нестерпимо несло гарью. Сознание покидало меня, и я испытала облегчение.
Проваливаясь в пустоту, не чувствуя под собой кровати, не слыша ничего, кроме шума собственной крови и неистово бьющегося сердца, я почти отключилась. Бороться со сном становилось все тяжелее, но Том не хотел, чтобы я опускала веки. Он любил смотреть, как жизнь уходит из глаз его жертвы. И надавил на лезвие, вгоняя его глубже в мое тело.
Снова крик, но он оборвался. Звенящей нотой пронесся в сознании и рассыпался. Я села на кровати и распахнула глаза. Передо мной было лицо Бена, и то, что я увидела на нем, напугало меня еще больше. Он видел тот же сон, что и я. С полным погружением в детали. К горлу подкатывали рыдания, и не нашлось сил, чтобы сдержать их.
Я билась в истерике. Тело сводило, но порезы не были реальны – это я первым делом проверила, еще не соображая, что очнулась. Ощупала себя, убедилась, что одежда на месте, и свернулась клубочком на скомканном одеяле. Перед глазами запечатлелся образ Тома, кожу холодило лезвие ножа, а в ушах звенело от моих воплей. Я ничего не слышала и отбивалась от протянутых ко мне рук Бена.
-Эшли, все закончилось!- вкрадчиво говорил он, повышая голос, чтобы перекричать мой плач.- Это был сон, ничего больше!
-В последнем сне ты сказал то же самое, слово в слово,- заикаясь, проговорила я, отталкивая его.
Бен взял мое лицо в ладони и притянул к себе. Я оказалась вынуждена смотреть в синеву его глаз, чему раньше была бы безумно рада. Они были слегка расширенны от шока. Приподняв брови, он глядел на меня и казался встревоженным, но старательно изображал холодную невозмутимость.
-Мне больно,- прохрипела я. Он долгое мгновение продолжал всматриваться в глаза, убирая с моего лба влажные от пота пряди, и его взор становился печальнее, темнее, подавленнее. Он медленно, но нехотя выпустил мое лицо.
Я отползла к изголовью кровати, Бен хотел поймать меня за ноги, но, вспомнив сон, отдернул руки. В его глазах мелькнул холод – быстрый страх, сменившийся ненавистью, помноженной на ярость.
-Прости,- прошептал он и отвернулся. Бен долго смотрел вниз невидящим взором, но все-таки решился поднять голову и взглянуть на меня.- Он каким-то образом нашел лазейку в твой разум.