Остальные выглядели едва ли не хуже. Кожа вокруг ран покраснела и вспухла, у многих из-под повязок сочилась зловонная жижа, кого-то бил озноб, других мучал жар, но никто не жаловался. Даже самые слабые понимали, что нет смысла стонать и охать. Идти вперёд — вот всё, что могло их спасти.
Злобыня от своей идеи не отказался, и как только они поднялись чуть выше бесконечных осыпей и ущелий, десятник приказал всем двигаться к крепости, сам же направился в сторону от привычных троп.
— Сгинешь, — сказал ему Ждан, которого десятник придержал и отвёл в сторону, пока остальные, покачиваясь, побрели дальше.
— Ты не о том думай, — одёрнул отрока воин. — Я тебя с десятком оставляю и наказываю всех сберечь, а не управишься, уж не взыщи, богатырь…
— Лучше бы мне с тобой пойти, — упрямо гнул своё Ждан.
— Нос у тебя ещё не дорос знать, что мне лучше, — отрубил Злобыня.
Несмотря на боль, лихорадку и усталость, Ждан не выдержал, булькнул горлом и расхохотался, так это глупо звучало из уст коротышки-десятника.
— Так-то лучше, — одобрительно протянул тот, и сам улыбнулся. — А теперь догоняй остальных и не забудь наказ. Всех сохрани.
Сказав это, он развернулся и не оборачиваясь, зашагал прочь, очень скоро, растворившись среди скал. Ждан проводил его взглядом и побрёл нагонять десяток.
Отойдя подальше, Злобыня достал из заплечной сумы круглый деревянный амулет с искусно вырезанными по краю рунами, прошептал наговор, сжал в руке и крепко зажмурился. Спустя мгновение от него отделилась призрачная фигура, которая с каждым мгновением всё больше обретала плоть. Ни лица, ни волос, ни одежды у фигуры не было, она больше походила не на живого человека, а на глиняные фигурки, что дети лепят для игр, разве что ростом была с самого Злобыню, да подошвы на ногах оказались слишком большими для человека. После первого «человека-игрушки» появился второй, третий и так пока десятника не окружило восемь несуразных фигур. Они все стояли неподвижно, не дыша, даже не вздрагивая, но уже вполне осязаемые, похоже, и даже очень тяжёлые. Злобыня оглядел новых спутников с недовольной гримасой и спрятал амулет обратно в суму. Ладно, чего у там… По крайней мере, теперь погоня долго не сможет понять, где настоящий десяток, а где подложный. А выглядит всё очень даже натурально — сначала они специально вытоптали траву в направлении крепости, а потом осторожно, след в след ушли в сторону, чтобы сбить с толку погоню, ну не зря же он Ждана тащил с собой до самых скал, да ещё и незаметно для того заставил потоптаться по травке. Что увидят следопыты? Что хитрые людишки решили их обдурить и ушли от привычных троп, путая следы, а как отдалились, снова начали топтаться, как козы по поляне. А талисман поможет оставлять следы до самого заката. Сражаться эти мороки, конечно, не будут, но вот запутать врага смогут с лихвой. Спасибо волхвам, что дают десяткам подобные чудо-вещи. Сколько раз уже спасались десятки тем, что вводили врага в заблуждение, сбивая погоню со следа или заставляя поверить в своё численное превосходство, но отрокам знать о таком ещё рано, а то ненужные мысли в голову полезут.
Не теряя времени, десятник двинулся прочь, мороки послушно двинулись за ним, оставляя за собой следы в два раз больше человеческих.
***
К вечеру двоим стало совсем худо. Ждан приказал нарубить жердей и сделать волокуши, которые тащили по очереди. Темп упал окончательно, но на пререкания или взаимные обвинения просто не было сил. Отроки с побелевшими от усталости и лихорадки глазами брели вперёд, почти не разбирая дороги.
Они шли всю ночь, где-то к полуночи далеко в стороне раздался волкодлачий зов, ему ответил другой — твари гнали кого-то по горам. Ждан стиснул зубы от ярости и бессилия, прекрасно понимая, что это значит, но к стыду своему, осознал, что столкнись они с упырями или оборотнями сейчас не выжил бы никто, их бы просто сожрали, а останки разбросали по окрестностям.
К следующему утру они почти добрели до границы. На горизонте замаячили зубы скал, которые порубежники зовут Плетень, от них всего-то десяток вёрст до перевала, на котором стоит Хоронь.
Осознание того, что дом близко, неожиданно придало сил. Отроки даже обменялись хоть и слабыми, но радостными улыбками, но, как оказалось, радость была преждевременной.
Когда до Плетня оставалось шагов сто, из-за скалы показалась угловатая фигура, бредущая им навстречу.