— Нити! Нити руби!
Вслед за криком в грудь мертвяку ударил луч голубого пламени.
Взрыв!
Разорванный на части мертвяк разлетелся по улице, а из-за спины Ждана выскочил бледный как смерть Некрас с оглоблей наперевес. Р-р-раз! Оглобля подсекает ноги второй твари, и та валится на землю. Р-р-раз! Прижав к земле барахтающегося мертвяка, рыжий подручный Твёрда обернулся к Ждану и пропыхтел:
— Чего застыл? Руби нить, говорю!
Только тут Ждан заметил, что от мертвяка через всю улицу тянется будто бы тонкая бечева, сплетённая из мрака. Не задумываясь, он рубанул с плеча, клинок звякнул об укатанную до каменной твёрдости землю, и рассечённая нить задёргалась, будто покалеченное щупальце.
— Да не стой же! Сейчас обратно прирастёт! Руби голову скорей!
Извернувшись, мертвяк смог-таки вывернуться из-под оглобли, но подняться уже не успел — свистнула сабля и срубленная голова кувыркаясь полетела в сторону, на землю хлынул целый поток зловонной крови. И откуда только её столько взялось?
Ждан кинулся обратно во двор. Три твари по-прежнему ошивались снаружи, но двое уже сумели выломать дверь, и изнутри слышался многоголосый девичий крик.
Пнув первого кинувшегося на него противника под колено, он тут же кинулся в сторону и рубанул по дрожащей струнке из тьмы, соединявшей мертвяка с неведомым хозяином. Показалось даже, что тварь чуть качнулась, потеряв связь с покровителем. Довернуть кисть и с потягом рубануть по шее! Ещё один готов!
А вот с остальными не задалось, они как будто почуяли вторую смерть, не давали зайти за спину и начали ловко загонять его в угол. Так что если бы не влетевшие во двор Велимир с Некрасом, Ждану не то чтобы пришлось туго, а, скорее всего, через несколько мгновений он бы уже сам носился по терему, подчинённый чужой воле.
Седой подручный волхва хекнув подсёк длинной дубиной ноги одному мертвяку, а Некрас, подхватив оброненную гриднем саблю, тут же одним слитным движением, рубанул по нити, а следом по шее растянувшейся твари и тут же скользнул к следующей. Захват, рывок, скользящий шаг в сторону и вот уже сабля взлетает снизу вверх, обрубая связь с мёртвознатцем и с чавканьем срубая верхнюю часть черепа.
Велимир не теряя времени, бросил дубину и поднял с земли второй клинок.
— Сколько их ещё?
— Было семеро! Сейчас даже не знаю. — отозвался Ждан.
Подручный волхва выругался и быстро, но без суеты двинулся в терем, Некрас шагнул за ним следом, став так, чтобы в случае чего тело товарища не налетело на него. Дрожащий, хочется верить, от возбуждения Ждан шёл последним.
Глава 29
Цветава чуть было не задремала, пристроившись в уголке. Сквозь прикрытые ставни пробивался свет самосветного камня, мирно посапывала спящая Любинка, а за дверью негромко переговаривались гридни из охраны княгини. В очередной раз встряхнувшись, чтобы не заснуть, Цветава подумала, что как только она попытается скрутить княгиню, придётся столкнуться и с гриднями. Нет, она не боялась, в конце концов, чуди гораздо сильнее и выносливее людей, но в княжескую охрану отбирали самых лучших воинов и, может статься, так, что ей придётся очень туго. А потом она услышала крик.
Кричал Ждан, и по голосу было понятно, что испугали его не вылезшие из подпола крысы и не шустрые мужички с топорами да вилами, которые появляются на любой войне, норовы стянуть всё, что плохо лежит. Крик прервал приглушённый разговор княжеских гридней, и в коридоре загрохотали их шаги. Подскочившая к двери Цветава, выглянув осторожно, успела увидеть лишь широкую спину в кафтане на лестнице, снова послышался голос Ждана и почти сразу лязг железа и рычание, от которого мурашки побежали по спине.
Цветава отпрянула от двери, и тут же на улице кто-то дико заорал от боли. А потом всё превратилось в какой-то сплошной кошмар: похоже, от криков проснулся кто-то из сопровождения княжны, неизвестно что увидели в окошке пробудившиеся девицы, но визг поднялся такой, что едва уши не заложило. Захлопали двери, загрохотали шаги по ступенькам, кто-то выл в голос. В спину отвлёкшейся Цветаве кто-то врезался всем телом. Она оглянулась: подскочившая с кровати Любинка растянулась на полу и таращила бестолковые глаза на невидимую Цветаву, похоже, силясь понять, почему не смогла пробежать в приоткрытую дверь.