Чудовищный порыв ветра ударил откуда-то сверху, подхватил синюшные тела и забросил их далеко за стену, остальные проклятые, сунулись было дальше, но неведомая сила будто вколотила их обратно, ломая и сминая тела без всякой жалости, а потом ударила по створкам, захлопывая ворота. Отроки замешкались, но властный голос приказал:
— Живей подставляйте подпорки! Я не смогу их держать вечно!
Только тут Цветава увидела коренастого седобородого волхва, опиравшегося на узловатый посох, приблизившегося совершенно незаметно, и узнала его. Явор, не только волхв, но и воин, и наставник дозорных в Хорони. А ещё один из самых ближних сподвижников Твёрда.
Отроки засуетились было, но быстро сообразили, поставили подпорки, заменили сломанные засовы, уложив свежие брусья, да ещё и клинья забили под створки, чтобы наверняка не открылись больше. Горыня поклонился почтительно волхву и погнал отроков на стену детинца отбивать новые атаки проклятых.
— А вы чего здесь? — заметил Явор троих.
— Тебя ищем, отче, — вышел вперёд Велимир.
— Зачем ещё? Кто такие?
— Дозорные мы и Вежи, а здесь по поручению волхва Твёрда Радимовича.
Брови волхва взлетели вверх, он хотел спросить что-то ещё, но тут в стороне раздался вопль и с неба на них упал яростно оскалившийся бес. Явор выругался и выбросил перед собой руку с посохом, тёмную тварь смяло в комок прямо в полёте и отшвырнуло в сторону.
— За мной! — скомандовал волхв и двинулся в сторону Стены.
Место для разговора они нашли в одной из башен, чуть в стороне от ворот. Сверху слышалась ругань стрелков, кто-то хрипло пел, кто-то шумно сплёвывал после каждого выстрела. Снаружи нёсся непрекращающийся вой, лишь изредка перемежающийся визгом, когда чья-то стрела находила цель.
— Зачем вас Твёрд сюда прислал? — сразу как вошли, спросил волхв.
— Измена в крепости, отче, — ответил Велимир.
— Это я и без вас вижу, — поморщился Явор. — Почему он со мной не уговорился?
— О том он нам не говорил, только проклятье на окольный город навели. Сильное проклятье.
— Без вас всё знаю!
— Если со Столпа заклятие снять, все люди там умрут.
— И что? — разозлился волхв. — У меня от полусотни волхвов, едва ли два десятка осталось, на столпе неведомые чары, людей заживо бесы жрут и проклятые грызут, а вы мне говорите, чтобы я проклятых жалел.
— Так ведь это твои люди, отче, — пролепетала Цветава. — Разве не потому называем мы отцом любого волхва, что у него за каждого встречного душа болит и каждому он помочь и наставить должен?
— Ты, девка, язык прибери, — помрачнел волхв. — У нас того и гляди Стена рухнет и нечисть по всему Великосветью поползёт, а я должен твои поучения слушать. У меня за всю Светлую землю душа болит, а сейчас может так статься, что мы все до утра не доживём. А если даже и доживём, то сияние от камня этим проклятым не даст в людей превратиться.
— Значит, всё бросить?
— Что всё? Колдунов в Столпе бросить нельзя, людей моих на стенах бросить нельзя, отроков, которые бьются сейчас, хотя даже меч толком ещё держать не научились. А все остальные мне без надобности, жаль мне их, да они не жалеют ни меня, ни вас.
— В Столп не попасть, — глухо проронил Некрас.
— Что ещё?
— При нас волхв сгорел, молодой такой. Призраков посёк каким-то сиянием, шагнул и иссох весь.
Волхв, услышав это, побледнел, но ничего не ответил.
— С нами княжеский гридень был, бывший десятник дозора, Ждан, — сказал Велимир. — Он в Столп пройти смог.
— Что значит «смог»? — вновь вскинул брови Явор. — Волхв пропал, а он прошёл?
— Его заклятие не взяло, — пожал плечами седой. — Он нам велел тебя найти, сказал, что ты людям поможешь в окольном городе.
Явор в ответ выругался.
— Мы с таким проклятьем уже сталкивались, — не обратив на ругань внимания, вставил Некрас.
— Где это, интересно? — мрачно поинтересовался Явор.
— В Богораде.
— Вот значит, как? — волхв скрежетнул зубами, но потом справился с собой и рявкнул: — Ну, чего стоите? За мной!
Глава 31
Уйку он увидел, когда поднялся по винтовой лестнице на второй ярус. Предатель лежал на полу, смиренно уложив руки на груди, горло его от уха до уха было аккуратно рассечено, и ни капельки крови не было рядом. Ждан перевернул тело на грудь и, задрав рубаху, осмотрел спину, провёл по чёрному узору пальцем и покачал головой.