Вдавленный Нос маленький, тощий, серый и такой же чистый, как помойное ведро. У него жесткие волосы неопределенного цвета, тусклые глаза и измученный вид человека, с которым жизнь жестоко пошутила.
Этот неудачник обретается в ангаре возле Клиши. Официально он старьевщик, поэтому в углу ангара стоят три разобранные печи и деревянная нога.
В момент, когда я открываю дверь, он разогревает на спиртовой горелке остатки рагу.
– Чего надо? – ворчит он, заметив, что кто-то вошел.
Узнав меня, он забывает про свою жратву.
– О! Господин комиссар...
Он не осмеливается протянуть мне руку, и правильно делает. Поверьте, будь вы даже одноруким, такую клешню вы бы себе не захотели!
Я сажусь на кучу старых тряпок.
– Ну, Вдавленный Нос, как дела? Вопрос такого рода очень располагает люд ей вроде него. Своей неопределенностью.
– Идут помаленьку, – отвечает он осторожно.
– Знаешь, что я о тебе слышал?
– Люди злы, – бормочет Вдавленный Нос. – Что еще они обо мне сбрехнули?
– Ты вроде зачастил в Бельгию? Он делает усилие, чтобы казаться возмущенным, и восклицает:
– Я?!
– Да, ты... Ты занялся распространением порнухи.
– Серьезно? Так говорят?
– Серьезно... А знаешь, почему так говорят?
– Ну?
– Просто потому, что это правда. Ты приезжаешь на Северный вокзал с двумя огромными пачками журналов, причем задолго до отправления поезда, прячешь журнальчики под полки и переходишь в другое купе. Так ты страхуешься от таможни. А в Брюсселе ты ждешь, пока пассажиры уйдут, и забираешь груз.
Он не отвечает. Его рагу горит, а он Даже не думает погасить горелку.
– Ну, Вдавленный Нос, что ты на это скажешь?
– Люди злы, – упрямо повторяет он.
– Ты знаешь, что произойдет?
– Нет.
– Твое дело стало толстым, как перина. Тебя решили взять. Не хочу тебе льстить, вовсе не потому, что ты крупная шишка в этом деле... Просто этот маленький бизнес начинает расширяться, и нужно кого-то примерно наказать. Со времен старика Лафонтена жизнь не так уж изменилась, и за все по-прежнему расплачивается осел...
Его серые глаза побелели, что нисколько его не красит. Он похож на больную обезьяну.
– Слушай, Вдавленный Нос, если ты мне поможешь, я могу это уладить...
В его глазах загораются золотистые искорки надежды.
– Что уладить? – шепчет он.
– Все, и даже устроить тебе одну-две спокойные поездки в Брюссель. Сечешь расклад? Нет, не сечет, но чертовски рад!
– Что я могу для вас сделать, господин комиссар? Я достаю из кармана пачку документов.
– Спрячешь это где-нибудь здесь... Допустим, в ту старую печку, а?
– Это просто, – говорит он улыбаясь. – И... это... это все?
– Нет.
Я смотрю ему прямо в моргалы.
– Дай мне твой револьвер, Вдавленный Нос... Он вздрагивает.
– Но... Я... Что вы навыдумывали, господин комиссар, у меня нет оружия. Это не в моем стиле...
– Пользоваться пушкой действительно не в твоем стиле, но она у тебя есть. Хотя бы для того, чтобы строить из себя крутого мужика... Ну, доставай.
Он идет к матрасу, поднимает его и достает старый шпалер мелкого калибра.
Я морщусь:
– Это все, что у тебя есть?
– Все...
– Сойдет!
Я кладу пушку в свой карман.
– Теперь, Вдавленный Нос, мне осталось попросить тебя только об одной вещи.
– Давайте.
– Поднимай паруса и вали в Брюссель. Бери пачку журнальчиков и беги на Северный вокзал. Подойдешь к газетному киоску справа от входа. Скажешь женщине, которая в нем сидит, что пришел за письмом для месье Шарлеманя. Не забудешь? Шарлемань. Она отдаст тебе конверт. В нем будет билет второго класса до Брюсселя; твое место зарезервировано. Сегодня тебе не придется прятать твои картинки с голыми бабами. Таможенники просто поздороваются с тобой.
Вдавленный Нос думает, что попал в сказку. Он как под гипнозом.
– О, господин комиссар! – всхлипывает он. – Каким хорошим вы можете быть!
Я угощаю его сигаретой, чтобы еще больше обрадовать, и встаю.
– Пока, Вдавленный Нос. Постарайся с этого момента держать свой нос чистым.
Он весело смеется. Этот тип радуется жизни.
Я мчусь к ближайшему бистро, там прошу жетон и звоню большому патрону.
– Это Сан-Антонио, босс.
– Ну что?
– Я подготовил почву. Вы можете кого-нибудь послать на Северный вокзал, чтобы забронировать место второго класса в поезде на Брюссель? Пусть положит билет и талон на резервацию в конверт и оставит его в газетном киоске справа от главного входа, попросив отдать месье Шарлеманю, который придет за ним. Вы слушаете?
Слушает. Мне слышно, как он делает пометки в блокноте. Босс до сих пор пользуется старым скрипучим пером.
– Пусть он запишет номер места. Когда сообщит его вам, позвоните на пограничный пост, чтобы таможенники не теряли время. Они найдут тощего типа, отзывающегося на кличку Вдавленный Нос. Этот паломник повезет партию порнографических журналов. Пусть они его заберут по обвинению «попытка нелегального вывоза документов, имеющих значение для национальной обороны». Только пусть не особо его треплют. Скажите, чтобы дело завели так, чтобы его можно было выбросить, когда отпадет необходимость. Вдавленный Нос – бедный невезучий человек, и это ему понравится... Потом мы постараемся дать ему компенсацию...
– Прекрасно. Это все?
– Все.
– Когда вы намерены... начать действовать?
– Жду темноты. Так лучше, верно?
– Думаю, да...
Мы кладем трубки одновременно,
Глава 3
В пять часов вечера улицы были погружены в сумерки. Свет в запотевших витринах, зябко кутающиеся прохожие...
Настал момент действовать.
Я звоню капралу Пошару, чтобы попросить человека на подмогу, кладу трубку и четверть часа провожу за стойкой, потягивая ром с лимонадом.
Когда большая стрелка моих часов передвинулась на пятнадцать минут, я возвращаюсь в кабину.
– Алло! Капрал Пошар?
– Да.
– Это Сан-Антонио. Слушайте, старина, я занимаюсь делом о подозрительном нелегальном экспортере и хотел бы осмотреть один склад в Клиши. Вот только уголок мне кажется не совсем здоровым и требуется подкрепление.
Слышу, как Пошар говорит:
– Подкрепление?
– Да.
– Сколько человек вам нужно?
– О! Достаточно одного. Он кажется озабоченным.
– Гриньяра, например, – предлагаю я, прекрасно зная, что Гриньяр уже два дня как в Лондоне.
– Гриньяра сейчас нет, – отвечает капрал. – Он на задании. Подождите секунду...
Он разговаривает с собеседником, который должен быть Вольфом. Слышу, как он спрашивает: «Что вы сейчас делаете?» Неясный шум. «В архиве? Вы можете помочь комиссару Сан-Антонио?»
И мне:
– Я пришлю к вам Вольфа. Где он вас найдет? Я даю адрес бистро, в котором сижу.
– Прекрасно, он будет минут через двадцать. Если вам понадобятся еще люди, позвоните мне. Я подниму парней снизу.
– Пока!
Все идет, как задумано. Мое сердчишко колотится сильнее, чем обычно. Мне неприятно, что придется кокнуть кореша. Если бы шеф не был так уверен, я бы лучше подал в отставку. Больше всего меня раздражает вся эта мизансцена... Ладно, чего там, раз уж выбрал это ремесло, не надо рассчитывать, что будешь вышивать за чашкой чая.
Чтобы придать себе боевого духа, я иду на дополнительные траты и позволяю себе выпить хорошего вина.
Я допиваю седьмой стакан, когда появляется Вольф.
Он подходит ко мне.
– Ну, что не так?
– Ты знаешь Вдавленного Носа? – спрашиваю я.
Он размышляет.
– Что-то знакомое... Вдавленный Нос... Погоди-ка, это не бывший жокей?
– Он. С кем связан этот тип, не знаю, но он часто ездит в Бельгию, и мой палец мне говорит, что он занимается очень темными делишками. Я некоторое время наблюдаю за ним... К нему заходят подозрительные личности. Я решил заскочить в его домишко. Думаю, может получиться интересный результат... вот только можно налететь на неприятность. Лучше пойдем вдвоем... Выпьешь чего-нибудь?