Испуганный Сильвио Рокка подбежал к мальчику и откинул велосипед. Наклонившись к сыну, он с удивлением обнаружил на его лице счастливую улыбку.
– Неудачи – неотъемлемая часть… Да, папа? – Раггиро звонко рассмеялся.
– Неудачи – неотъемлемая часть, – повторил Раггиро Рокка спустя двадцать один год за рулём гоночного болида, летя по трассе Формулы-1 со скоростью около трёхсот километров в час.
– Но только не в этот раз, – добавил гонщик. – Не в этот раз…
Раггиро резко повернул, пытаясь не дать автомобилю соперника обойти себя. И сразу же дёрнул руль в обратную сторону, чтобы не вылететь из поворота. Только колёса болида послушно заскользили по влажному асфальту, как гонщик почувствовал удар. Краем глаза Раггиро успел заметить ещё один автомобиль, но было уже слишком поздно.
Пытаясь справиться с управлением, гонщик крутил руль, но машина больше не слушалась. Болид вылетел за пределы трассы, и колёса оторвались от асфальта. Раггиро вжало в сиденье. В лицо ударили лучи солнца, и перед глазами возник камень. Тот самый, что так любит кидаться под колёса.
«Наверное, этот маленький гадёныш каким-то образом проник на трассу», – подумал Раггиро. Тут что-то сильно ударило его сначала в лоб, а затем в затылок.
«Мышь… Это вовсе не камень, а грёбаная домовая мышь. Она просто очень похожа на камень. Маленькая каменистая мышь…»
Живот и плечо пронзила резкая боль. Во рту появился привкус крови. Гонщику показалось, что салон болида заполнился ароматом одеколона, похожего на тот, что использовал его отец. Только почему-то запах очень сильно напоминал бензин.
Дышать становилось всё тяжелее. Глаза вновь обожгли безжалостные солнечные лучи. Стало очень светло. Свет был настолько ярким, всепоглощающим, осязаемым, что Раггиро на мгновение даже показалось, что он может до него дотронуться.
Время остановилось. Окруживший гонщика свет застыл, словно не знал, что ему делать дальше. Раггиро ожидал, что вскоре свет померкнет и сгустится тьма. Она уступит место сновидениям, возможно, кошмарам. Затем он поднимет веки и, скорее всего, увидит перед собой потрескавшийся потолок больничной палаты.
Но свет не исчезал. Он проникал повсюду, заполняя каждую частицу этого мира. Раггиро Рокка вспомнил Икара и его неудачу. Затем он вновь услышал слова отца: «Неудачи, сынок, неотъемлемая часть нашей жизни. Жизни каждого. Вопрос в том, как ты к ним относишься».
Раггиро подумал, что, наверное, Дедал говорил то же самое, соскребая останки своего сына с земли.
Гонщик хотел моргнуть, но не смог этого сделать. Раггиро поймал себя на мысли, что не чувствует тела. Ему показалось, будто он превратился в маленькую каменную мышь. Единственное, что ещё оставалось возможным, – мыслить.
«Что происходит? – думал он. – Неужели это сон? Хотя не особо похоже…»
В этот момент вновь возник голос отца:
«Жми на педали, сынок!» – кричал он.
– Жму изо всех сил! – крикнул в ответ Раггиро, но слова не вырвались из его рта.
«Может, это кома? – Раггиро Рокка вновь попробовал заставить себя моргнуть, но ничего не вышло. – Чёрт, да что же происходит?!»
«Жми на педали!» – прокричал отец.
– Да жму я! Жму! – резко откликнулся гонщик.
Мысли начали путаться. Вновь перед глазами появился камень. Из него торчал длинный мышиный хвост. Но он тут же куда-то исчез. Мимо пролетали гоночные болиды, а сидящие в них пилоты крутили велосипедные педали.
В голове проносились мысли о том, что с ним могло произойти. Но они появлялись и исчезали так быстро, что гонщик не поспевал за ними. Одна сменялась другой и, не задерживаясь, уступала место следующей. Мысли сталкивались, цеплялись друг за друга и вновь разлетались. Большую мысль сменяли сотни маленьких. На мгновение они соединялись между собой и снова распадались. Ни одной из них не удавалось задержаться надолго. В голове образовался хаос. Всё стало сумбурным, бессвязным. Тут же окружающий Раггиро свет начал тускнеть. Становилось всё темнее и темнее, пока не наступила полная чернота.
Бесконечно чёрное и абсолютно пустое пространство.
Ничто.
– Приветствую тебя, Номер Один.
Слова неожиданно возникли в сознании. В тот же миг внутренний хаос прекратился, будто его никогда и не было. Мысли смущённо замерли и поспешно разбрелись по своим местам, словно разыгравшиеся дети, которые не сразу заметили вошедшего в класс учителя. Раггиро почувствовал спокойствие и умиротворение. Наконец этот назойливый камень-мышь, что устроил безумную панику в голове, оставит его в покое. Теперь он далеко от всякой суеты. Раггиро не знал точно, где именно, но ощущал, что достаточно далеко.