Выпили: сперва за напавших на голову, затем за участок с читальней, а там и до Сиротина дошли.
– Слушай, а твои не узнали, чего он к тебе лез?
Легкий сузил глаза. Не верилось, что от пронырливых Безымянных можно хоть что-нибудь утаить. Но вслух спорить не стал.
– Узнали. Мои к нему забрались и нашли разные бумажонки. Оказалось, у него свое дело было. Тоже, представь, хотел строить читальню. Со Свиридовым-сыном договорился о поставках...
– Чего? Чугуна? – загоготали.
– Да идите вы... У того, помимо завода, в Маньчжурии контора по лесозаготовкам. Ну, учитель наш уже все оплатил, потратился, значит. Но опоздал – я первым вышел с предложением. И куда ему теперь дерево девать? Свиридов уехал, сделку не отменить. Вот жаба-то его и придушила…
– Видно, жалеет теперь. Мертвые-то дети похуже трат будут, – заметил Соловей.
– Нескоро он свой лес опять увидит, – резвился Алекс. – Теперь главное, чтобы ваш помощник не охотился, пока чинушку не закрыли.
– Сиротин-то пока не под замком. По городу шастает. Так что, думаю, даже если снова какой труп найдем, то все обойдется, – сказал Соловей.
– Да что с тобой, твою мать? Выйди на улицу, – Алекс толкнул Тощего, который сперва побледнел, а потом вдруг наклонился к полу.
– Ему надо выпить, – предложила пьяная Вера.
– К доктору ему надо, – не удержался Легкий.
– Не надо.
Тощий с трудом встал. Шатаясь, вышел. И заорал.
Алекс цокнул и покачал головой.
– Не обращай внимания.
Похоже, сегодня оба брата были довольны, что работают не на него.
***
Макар сел на пол и зажмурился. Немного посидит – и сразу отпустит. Сперва страшно стало, а потом все понял. Выходит, и этот тоже умер. Иначе бы здесь не оказался.
– Макар! Макарка!
Казалось, что его трясли за плечо, но при хвори и не такое чудится.
– Вас тут быть не может, – сказал он, открывая глаза.
Дашка, как правило, сразу же пропадала. Но на сей раз не сработало.
– Я хотел обсудить...
Не понять, что несет. Да и слушать их не надо.
– То, что они там сказали... Это крайне важно! – призрак указал на дверь.
Макар послушно посмотрел сквозь мутную пелену в кровавых прожилках. Внизу, справа, не хватало куска витража. Да, люди Легкого тоже дрались – с кем не бывает?
– Они все починят. Потом, – пообещал Макар и прилег на пол.
Его пытались приподнять.
– Эх, и тяжел же ты... Давай я уложу тебя на кушетку.
От боли, опять пронзившей не только руку – весь хребет – Макар снова закричал.
– Тихо, тихо. Прости, не хотел задеть. Скажи, там черный – это и есть Иванов? Тот самый Алекс?
Видно, винил его в своей смерти и являться хотел. Дурак: Алекса призраками не пронять. Он живых-то не боялся, куда уж мертвым.
– Да.
– А чей это дом?
Идиотский вопрос: обычно о таком знают до того, как переступят порог. Но что взять с мертвеца?
– Легкого.
– Твою мать! Да как же так... И Бирюлев? Он все это знает?
Все колыхалось. Макар уплывал. Но нет: пальцы призрака все теребили и теребили, возвращая в проклятый мир.
– Макар! Макарка!
Теперь не отстанет. Сам виноват: нельзя с ними говорить.
– Он сказал, что охотится ваш помощник. Кто?
Макар сморщился, повернул голову.
– Не. Не помощник он... Мы просто знаем, кто такой. Все, отстань. Уйди...
– Кто? Скажи, и я уйду.
Макар шепнул.
– Этого просто не может быть!
– Девка все видела. Она сказала Алексу, а он – нам, – в горле ком встал. До чего тяжело говорить. Больно.
– Какая девка?
– Царевна...
– Что? Да ты совсем бредишь.
– Ну, Тощий, что тут с тобой?
Дверь с витражным стеклом скрипнула, и призрак тут же исчез. Шмыгнул в коридор с лавкой. Все наоборот было: не Алекс их боялся, а они его.