– Нужно показаться на службе, Олечка.
В коридоре темно, но недостаточно, чтобы не заметить, как ее глаза блестели от слез.
– Ты ведь только вчера…
После похорон Ольга держалась – удивительно, откуда брались силы. Но они в одночасье иссякли. Она совсем почернела и больше не делала вид, что жизнь продолжается. Даже есть перестала.
– Вчера я никого не застал, – нелепый ответ.
Нет, не нужно об этом думать. К чему теперь бесполезные размышления? Да, Червинский в самом деле работал на воров и убийц. И никто на всем свете не поверил бы, что он не догадывался. Бывший сыщик выполнял их поручения, обедал с ними за одним столом, принимал плату. Да что там – его дочь спала в обнимку с подаренной ими куклой.
А сам он так и остался слепой пешкой. Что ж – год назад он бы многое отдал за то, чтобы увидеть королей. И желание сбылось. Червинский узнал, и кто они, и кто из бывших коллег его так подставил. И даже то, что Бирюлев тоже с ними.
Боже, и почему только все это происходило именно с ним? За какие неведомые грехи так расплачивался?
Но что толку ворошить прошлое? Нужно разобраться с настоящим. Не головорезы с большой дороги и не ночные убийцы лишили жизни его смешливую, открытую девочку и других детей, чьи останки лежали в болоте.
Нет, это сотворил, если верить Макарке, тот, на кого невозможно и подумать.
Однако бывший осведомитель был очень болен. Похоже, бредил. Мог просто сболтнуть первое имя, что пришло в помутившийся от жара разум.
Но слова Макарки в любом случае следовало проверить. Только самому бы собраться с силами.
– Коля, останься! – Ольга вцепилась в рукав пальто, мешая просунуть руку.
Червинский обнял жену, поцеловал в лоб – отчего-то совсем холодный.
– Мне нужно идти…
Она отступила. Чересчур легко. Отпустила, сделала пару шагов назад. Нехорошее предчувствие. Не тревожили ли Ольгу те мысли, что и самого Червинского год назад? Не может же она…? Нет, она не оставит двоих детей без присмотра. Не вверит их непутевому отцу.
Но если заговорить с ней сейчас – решимость ослабнет, и Червинский точно не сделает то, что обязан.
Взглянув на жену еще раз, он вышел на улицу. Едва удержал шляпу – за порогом бушевал ветер. Пришлось придерживать ее, не отпуская, весь путь к мостовой.
Подозвав извозчика, Червинский отправился к голове. Услышав голоса за дверью, замер у порога кабинета контролеров и заглянул в замочную скважину. Снова случайные разговоры...
Впрочем, от чиновников не следовало ждать открытий, подобных вчерашним. Они вполне предсказуемо обсуждали городское несчастье. Пища для разговоров всем жителям на долгие месяцы.
– Не понять, сколько времени будет еще стоять стройка. Тела-то еще когда забрали, – говорливый коллега, похоже, больше не досадовал на Легкого – то есть купца Демидова – и, как и прежде, проявлял рабочее рвение.
– Ну, к весне-то точно начнем. По-хорошему, так и следовало. По большому счету, все в рамках плана, – спокойно утешил сосед, севший на место Червинского.
– До весны нужно дожить, – намекнул говорливый на последствия простоя для кошелька. Кто бы мог подумать, что его настолько заботит финансовая сторона?
Но после услышанного в доме Легкого Червинский расстался со способностью удивляться.
– Н-да… До сих пор не верится, что господин директор...
– Мне кажется, это не все тела. Полиция так и не выяснила, где он держал пленников. Кто знает, что обнаружится там?
– Держал?..
– Вы разве не читали? В газетах сказано. Сначала господин…хм… Нелюдь Сиротин тешился с несчастными – откуда и следы удавки, и поругания – и лишь потом убивал при помощи ножа.
– На такое, поди, не способны даже проклятые Безымянные из леса …
Здесь они ошибались.
Кошмарная ночь. Запах крови в воздухе. Она везде. Лужи на полу квартиры, на ступенях лестницы, брызги на потолке… И всюду – то, что недавно было человеком. Домовладелице плохо – возле нее хлопочет местный доктор, но она все никак не приходит в себя. Нехорошо стало и Червинскому – и тогда, и сейчас, от воспоминаний.